Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– Мальм и Олафссон несколько раз были здесь вместе. Это тоже установлено. Их здесь видели вдвоем.

– Вот как?

– Да, но не в этом году. Мальма здесь знают лучше, чем Олафссона. Кроме того, он им больше нравился. Оба моих информатора видели Мальма и Олафссона вдвоем по крайней мере дважды и подумали, что те работают вместе… Впрочем, я хотел сказать не об этом. Гораздо важнее другое.

– Что именно?

– В этом деле много неясного, – неохотно продолжил Монссон. – Например, Олафссону нужно было ведь где-то жить, когда он сюда приезжал. Снимать комнату или останавливаться у кого-нибудь. Однако мне не удалось установить, где или с кем он жил.

– Да, это установить нелегко.

– Думаю, со временем мне все же удастся. Где останавливался Мальм, я уже знаю. Он обычно проживал в одной из маленьких гостиниц в западной части города. Таких гостиниц полным-полно на Вестергатан и Местер-Йохансгатан. Да ты, наверное, и сам знаешь?

Мартин Бек плохо знал Мальмё, и названия улиц ничего ему не говорили.

– Хорошо, – сказал он за неимением лучшего ответа.

– О, это было нетрудно, – продолжал Монссон. – Не думаю, что это важно. Гораздо важнее другое.

Мартин Бек начал испытывать некоторое раздражение.

– Что другое?

– Ну, то, где жил Олафссон.

– Возможно, он останавливался у вас всего лишь на несколько часов, чтобы встретиться с Мальмом, или просто проезжал через город.

– Ну-у, – протянул Монссон. – Не думаю. У него где-то тут было логово. Но где?

– Откуда мне знать? Кстати, с чего ты это взял?

– У него тут была подруга, – сообщил Монссон.

– Что? Подруга?

– Да, вот именно. Его видели с ней несколько раз в самое разное время. В первый раз восемнадцать месяцев назад, а в последний, о котором мне известно, – незадолго до Рождества.

– Мы обязаны найти ее.

– Именно этим я сейчас и занимаюсь, – сказал Монссон. – Мне о ней кое-что известно, как она выглядит и все такое прочее, но я не знаю ее имени и адреса. – Он несколько секунд помолчал, потом добавил: – Странно.

– Что?

– То, что я не могу ее найти. Если она где-то в городе, я уже давно должен был ее разыскать.

– Это легко объяснить, – сказал Мартин Бек. – Возможно, она живет не в Мальмё, а, например, в Стокгольме. А может быть, она вообще не шведка.

– Ну-у, – буркнул Монссон. – Все же я думаю, она живет где-то здесь. Ладно, поглядим. Я разыщу ее.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверен. Но это займет какое-то время. Между прочим, в июне я собираюсь уйти в отпуск.

– Вот как?

– Да. Но потом я, конечно, буду продолжать ее разыскивать, – спокойно сказал Монссон. – Я дам тебе знать, когда найду ее. Такие вот дела. Пока.

– Пока, – машинально попрощался Мартин Бек.

Он еще долго сидел с телефонной трубкой в руке, хотя его собеседник уже положил свою. Потом вздохнул и высморкался.

Монссон явно был из тех людей, которых лучше всего не дергать, а предоставить им возможность действовать самостоятельно.

26

В субботу, первого июня, Монссон вместе с женой улетел в Румынию. Он хотел основательно отдохнуть за три недели отпуска и собирался вернуться не раньше дня летнего солнцестояния, точнее говоря, в понедельник, двадцать четвертого.

Вместе с ним наверняка улетели и все его мысли об утопленнике, а также возможные версии относительно жизни и мелких афер Олафссона, потому что за время отсутствия Монссона из Мальмё почти ничего не было слышно, а если и поступали какие-то сведения, то они не представляли ни малейшего интереса для Мартина Бека.

В июне в отпуск отправился не только Монссон. Несмотря на явное нежелание власть имущих разрешать полицейским уходить в отпуска до выборов, ряды полиции таяли на глазах. Всеобщие выборы намечались на сентябрь, поэтому ожидалось, что июль и август окажутся беспокойными месяцами, и большинство полицейских спешили использовать свои отпуска. Меландер перебрался в летний домик в Вермдё, а Гунвальд Ларссон и Рённ уехали в Арьеплуг, где только загорали до черноты под ярким солнцем и рыбачили теплыми летними ночами. Разговаривали они в основном о хариусах, лососях, форелях и различных типах наживки. Иногда на лицо Рённа набегали тучки, и он не отвечал, когда к нему обращались. В эти моменты он размышлял об исчезнувшей пожарной машине, хотя вслух ее никогда не упоминал.

Хаммар думал лишь о своей приближающейся отставке и страстно желал дожить до нее спокойно.

Мартин Бек размышлял над тем, почему ему безразлично – идти в отпуск или не идти. Он просиживал целыми днями на Вестберга-алле и занимался обычной текущей работой, а все свое свободное время раздумывал о том, как уклониться от празднования дня летнего солнцестояния в компании жены и ее брата.

Кольберг временно исполнял обязанности комиссара и вынужден был перебраться в отдел расследования убийств главного управления. Оба эти обстоятельства доставляли ему мало удовольствия. Он ненавидел раскаленный, как печь, кабинет на Кунгсхольмсгатан, потел и проклинал все на свете, а в перерывах между проклятиями мечтал оказаться у себя дома, рядом с женой, своей единственной радостью сейчас.