Человек по имени Крыса

Пята

Было видно, как пята приподнималась,
обрывая то травинки, то листы.
И дотоле неподвижное вздымалось,
уцелевшее под тяжестью пяты.

Под давлением её большого пресса –

Кривобокая, больная пестрота.
И рассеивалась, нехотя, завеса,
та, какой себя окутала пята.

Стало ясно, что был сломан, кто не гнётся,

А кто цел остался – сделался горбат.
И боялись все: а вдруг она вернётся,
вдруг со временем опустится назад.

«Тело – панцирь, твоя сердцевина тверда…»

Тело – панцирь, твоя сердцевина тверда,
Хотя большая часть её – это вода.

Вся в огромных молекулах спит днк,

И разжав свой кулак, отдыхает рука.

Чехарда моих клеток, бессмысленный ток,

И пульсирует сердца блестящий цветок.

Льётся воздух в меня, эликсир моих вен,

Эпителий сползает, как краска со стен.

Жук-могильщик, ко мне подходить не спеши,

Если есть во мне хоть миллиметр души.

Если мозг мой считает ещё до пяти.

И язык, заплетаясь, бормочет – прости.

«Послушай, я не еретик…»

Послушай, я не еретик,
что тупо отрицает Бога.
Но эта вечная тревога,
Бессмыслица… Я не привык…

Ведь каждый уходящий миг –

В нём, в общем, счастья так немного.
Он под откос ползёт полого.
И скрыт от нас блаженный лик.

«Подумать – так это глупо…»

Подумать – так это глупо
Гадать, что придёт потом.
Покой молчаливый трупа,
Скелета холодный дом.

Я верую только в это –

Молитву открытых глаз.
И в тот саркофаг рассвета,
Где я нахожусь сейчас.

Мать

Она за него помолилась,
Шепча на коленях в углу.
И страшная тяжесть свалилась,
Упала в холодную мглу.

Ей надо сказать было Богу,

Вернее его упросить,
Чтоб жуткую сердца тревогу
Он силу ей дал погасить.

«Поехали – утро, ещё один день…»

Поехали – утро, ещё один день.
И надо вставать, хоть противно и лень.

Ведь старость колотит в твои ворота

Так громко, что песня немеет у рта.

А посох железный в костлявой горсти

Заставит трудиться, чтоб смысл обрести.

«Тёплый воздух груб и густ…»

Тёплый воздух груб и густ
От подъёма за полшага.
Непонятно – это куст,
человек или коряга?

Я иду по темноте –

Так проходят через реку.
Словно капле на листе,
Мало места человеку

Под луной, лишь катит блажь

Бытия – восторгом пьяным.
И строчит как карандаш
Жребий в мире окаянном.

«Когда целиком изживаешь…»

Когда целиком изживаешь
Всё то, что тебе суждено,
Про многое ты забываешь.
Но смотришь, но смотришь в окно.

Туда, где каштаны и липы

В зелёной своей кутерьме.
И слышишь сердечные хрипы,
пока всё не гаснет во тьме.

А жизнь отступить не готова,

Хоть отпуск кончается твой.
И тёплые сны Кишинёва
Плывут над твоей головой.

«Я стою на пороге…»