Человек по имени Крыса

Боль лучистая лезет
Из утробы планет.
Если сердце не грезит,
Значит, выхода нет.

Я свободы не чую

даже в райском саду,
и таблеткой лечу я
мировую беду.

Эх дубина по кости –

Это общий удел.
Мы гниём на погосте
Позади своих дел.

Ничего не попишешь,

Так господь пожелал.
Ты прерывисто дышишь,
И закат запылал.

«В тиски железные зажатый…»

В тиски железные зажатый,
сам позабывший про себя,
я слышал, как стучат лопаты,
слои промёрзшие долбя.

Дорыть до самой сердцевины

земной – так кто-то захотел.
И не хватало мешковины
для наших измождённых тел.

И был исторгнут каждый третий,

но не редел наш скорбный круг.
Казалось, несколько столетий
я слышу монотонный стук.

И вижу жёлтую корону

звезды – сквозь ледяную мглу.
И человек вооружённый
прижался к чёрному стволу.

«Я смотрю на жизнь в упор…»

Я смотрю на жизнь в упор:
вот закат расцвел, пылая.
Груб в руках ее топор,
хоть сама она не злая.

Вечной прелестью маня,

царства обещает будто,
и цежу я: «Дай огня,
подожди еще минуту».

А она целует в рот

и распарывает вены,
и светлеет небосвод
над раздавленной вселенной.

Кровь течет из-под ногтей,

это царство человека –
удивленный крик детей
и чернеющее веко.

«Остров Израиль – горящий барак…»

Остров Израиль – горящий барак,