Человек под маской дьявола

Я машинально подняла руку, раскрыла ладонь и он отпустил украшение. Оно уже коснулось моей руки, я даже ощутила легкий холод смерти исходящий от него, но не могла поверить в реальность всего происходящего, и тут кулон качнулся, и перед моим взглядом мелькнули знакомые буквы: «О.Ф.» Я вскрикнула и отдернула руку, словно боясь обжечься. Подвеска с тихим стуком упал на паркетный пол. Я проследила за ним взглядом, и замерла. Весь мир, замер в тот момент, когда кулон коснулся пола.

Я подняла глаза на Генриха. Он стоял в полном недоумении и внимательно следил за моими движениями. Он не мог знать причины моего поступка. Но я догадалась, Генрих убил ту еврейскую семью.

— Я так понимаю, тебе не нравится мой подарок? — нахмурившись, сделал вывод Генрих.

— Этот кулон принадлежал одной женщине. Я знала ее. — С вызовом произнесла я.

Генрих продолжал хранить недоумевающее молчание. Либо он был великолепным актером, либо на самом деле не понимал, о чем я говорю.

— Возможно прежде, украшение и принадлежало твоей знакомой, но со вчерашнего дня, оно принадлежит мне. Я купил его для тебя.

— У кого? — не сдержалась я.

— Я не намерен отчитываться перед тобой, — сухо бросил он, затем вдруг передумал и ответил. — Не знаю, Рихард ходил в город. Наверно у ростовщика, а может у кого с улицы, я не задавался этим вопросом.

Все встало на свои места. Рихард. Вот, тот кто выследил меня и вышел на тайное убежище. Возможно, он сам устроил тот кровавый погром. А после забрал все ценности убитых.

Собрав волю в кулак, я изобразила жалкое подобие улыбки.

— И много вы заплатили за эту безделушку? — стараясь придать своему голосу надменности, спросила я.

— Достаточно, для того, чтобы не терпеть сейчас твою невоспитанность. — Хладнокровно бросил Генрих.

— А если я скажу, что Рихард, украл это украшение у одной несчастной еврейской женщины, а после в обмен на него, украл ваши деньги. Вы хоть немного усомнитесь в непоколебимости вашей идеальной системы?

На этот раз Генрих терпеть не стал. Он стоял совсем рядом. Он резко замахнулся и ударом в лицо отбросил меня к двери. Я почувствовала сладкий вкус крови во рту, и языком проверила наличие зубов. Было больно, но после боли душевной, боль физическая, казалась такой незначительной и незаметной. Я ожидала, что сейчас он начнет добивать меня ногами. Но вместо этого, Генрих подлетел к столу, одним взмахом руки снес свой идеальный карточный мир, и, грузно повалившись в кресло, крикнул:

— Убирайся, пока я не убил тебя!

Я поспешила исполнить его приказ, но перед тем как подняться, незаметно схватила лежащий рядом кулон.

В своей комнате, я повесила кулон на гвоздик рядом с зеркалом, возле подвески переданной Соней. Я забрала розу не как подарок Генриха, а как память о том еврейском мальчике и его безвинно погибшей семье.

Я уже собиралась ложиться спать, когда дверь в комнату тихо открылась, издав лишь краткий едва уловимый скрип, и на пороге появился Генрих. В руках он держал бутылку русской водки, волосы его были взъерошены, форма расстегнута и неуклюже болталась на плечах.

Генрих без приглашения прошел в комнату, придвинул стул к моей кровати и сел.

Я села в постели.

— Ты наверное думаешь, что я настоящее чудовище. — Глухим голосом произнес Генрих.

Я промолчала. Он и не ждал моего ответа.

— Да. Думаешь… И наверное ты права. В прошлом я ведь тоже был обычным человеком, таким как ты… как многие другие… я тоже умел любить и мог стать счастливым… Думаешь мы хотели такой войны?

Я продолжала молчать. Он пытался исповедоваться мне, но я не желала принимать участия в его возможном раскаянии.

Он продолжил.

— Я был молод. Тогда уже закончилась эта позорная война с французами. Однажды я встретил ее. Она была прекрасна, словно только сошла с картины великого мастера. Ее матовая кожа, небесно-голубые глаза и карамельные локоны. Мне хватило одного взгляда, чтобы потерять голову. Но она была замужем…. Мы встречались тайком, в моем доме на окраине Берлина. Она приезжала днем, когда ее супруг был на службе, и уезжала ближе к вечеру, чтобы успеть на вечерний поезд. А я, каждый день, ждал ее возвращения. Я любил ее… любил больше всего на свете…

Он замолчал, поднял бутылку, качнул ее в воздухе, а затем запрокинув голову назад, сделал довольно большой глоток. Глаза его налились кровью, он поморщился, тряхнул головой и в упор посмотрел на меня.

Я сидела неподвижно и молчала.

— Однажды она решила уйти от мужа… бросить его навсегда… когда я провожал ее на поезд, она смеясь пообещала мне вернуться сразу после разговора с ним. На последнем поезде… Она уехала, а я ждал ее. День, второй, следующий, она не возвращалась. Я передумал все, что только мог. Столько мыслей крутилось у меня в голове. Я не собирался искать ее, я поверил в ее предательство и возненавидел всем своим естеством. Она исчезла, и мой мир рухнул.

Он бросил на меня взгляд, ожидая вопроса. Но я упорно молчала, намеренно сжав губы, и сохраняя безучастие на лице. Я хотела, чтобы он видел — мне все равно. Мне плевать.

Он усмехнулся и продолжил.