Человек после общества. Антология французского анархо-индивидуализма начала XX века

Оптимистический, идеалистический, заряженный гуманизмом и морализмом анархизм является социальным догматизмом. Он является «делом» именно в том смысле этого слова, которое ему придал Штирнер. «Дело» — это одно, а простое индивидуальное миросозерцание — другое. Дело подразумевает коллективную приверженность идее, вера в которую взаимно разделяется людьми. Подобное чуждо индивидуализму, так как по своей сути он является антидогматичным и слегка склонным к прозелитизму учением. Это учение с радостью сделало бы изречение Штирнера своим главным девизом: «Ничто — вот на чем я построил свое дело». Настоящий индивидуалист не беспокоится о том, чтобы примирить свой собственный взгляд на жизнь с обществом. Какая была бы польза от этого? Omne individuum ineffabile (с лат. «Всякая личность невыразима»). Будучи убежденным в существовании огромного разнообразия различных темпераментов и в бесполезности общих правил, индивидуалист с радостью повторил бы за Дэвидом Торо: «Я ни в коем случае не хочу, чтобы кто-либо следовал моему примеру; во-первых, пока он этому научится, я, может быть, подыщу себе что-нибудь другое, а во-вторых, мне хотелось бы, чтобы на свете было как можно больше различных людей и чтобы каждый старался найти свой собственный путь и идти по нему, а не по пути отца, матери или соседа»53.

Индивидуалист знает, что существуют те, кто невосприимчив к индивидуализму, и что было бы нелепо хотеть и пытаться убедить их стать индивидуалистами. В глазах мыслителя, пребывающего в гармонии со своим одиночеством и независимостью и являющегося созерцателем, чистым адептом духовной жизни, каким был, например, Виньи, социальная жизнь и ее беспокойства кажутся чем-то искусственным, фальшивым и лишенным каких-либо искренних и глубоких чувств. И наоборот: те, кто из-за их собственного темперамента чувствуют острую нужду в социальной жизни и активности, те, кто вбрасывают себя в самую гущу событий, те, кто проявляют крайнюю заинтересованность в политических и социальных делах, те, кто верят в достоинство определенных организаций и групп, те, кто всегда своими устами безостановочно повторяют слова «Идея», «Дело» и те, кто верят в то, что завтрашний день принесет что-то новое и прекрасное — все эти люди обречены не понимать и презирать проницательных мыслителей, вынужденных преклоняться перед тем, что Виньи назвал «бороной толпы». Духовная внутренняя жизнь и социальная активность являются взаимоисключающими вещами, которым не дано быть вместе. Для того чтобы ясно увидеть эту противоположность, следует, с одной стороны, прочитать такие произведения, как «Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэра, эту библию созерцательного, неповинующегося и трагичного индивидуализма, дневник Амьеля или «Дневник поэта» Виньи, а с другой — Малона, Реклю или Кропоткина. И лишь постигнув эти две противоречащие друг другу философии и сопоставив их, мы сможем ясно увидеть ту пропасть, что разделяет эти два типа души.