Человек, ради которого нужно жить (СИ)

В этом штабе было намного спокойнее, несмотря на то, что творилось за его стенами. Беженцы со стены Роза плелись к своему спасению унылым, безжизненным потоком, понурив головы, ведя за собой стариков и детей за руки. Последние почти не плакали, лишь послушно следовали за взрослыми. Им не было страшно, они доверяли своим родителям. А те, в свою очередь доверяли своему правительству. Правительству, которое водит их за нос, помыкает, как марионетками, подкупает их лестью и мизерными податками, показывает им только то, что те хотят видеть. В мире царит ложь, а на последователей правды смотрят, как на ничтожеств. Как на отраву.

Юэла знала точно: беженцы не найдут за стеной спасения. Они сами не заметят этого, но за спинами властей, которые будут благосклонно улыбаться своему народу, всю грязную работу будут делать именно солдаты. Они давным-давно привыкли к этому.

Картрайт с сочувствием взглянула на бесконечную вереницу жителей прорванной стены. Кто-то с неожиданной благодарностью встретил её взгляд, а кто-то ответил привычной ненавистью. Но больше всего тронули сердце глаза стариков. Не тех ворчливых бабок, которые противным голосом орали на впереди идущих людей, а тех уставших стариков, которые шли либо в полном одиночестве, либо ведя под руку своих внуков.

Эти старики смотрели вокруг с грустью ушедших в ничто лет, с тоской по покидаемым домам. В этих глазах не было ни презрения, ни оскорблений и обиды, которые так часто появлялись при виде военных. Лишь смирение и невероятная доброта, от которой против воли сжималось сердце.

Картрайт думала, что не заслуживает этой доброты. В конце концов, её душа тоже зачерствела, руки тоже в крови, глаза тоже видели вершение несправедливого «правосудия», а губы произносили ложь.

Чья-то рука медленно легла на плечо, слегка сжав его. Юэла обернулась. Коул за её спиной грустно улыбался, переводя взгляд с неё на траурное шествие. В воздухе витала безысходность. Картрайт казалось, что если она вздохнёт ещё глубже, то вдохнёт пепел и пыль, которые исходили от истлевших сердец невинных жителей.

Она отвернулась, медленно заходя внутрь нового укрытия. Ей не хотелось уходить. Не хотелось поворачиваться спиной к людям, какими бы они не были. К сожалению, единственное, что она могла сейчас сделать, это провожать их взглядом, пока они шли к своим фальшивым спасителям. Бездействовать. Когда другие рискуют жизнями.

Однако Макклаген настойчиво потянул девушку за собой, уводя её прочь от унылого зрелища. Он тоже остался в штабе вместе с ранеными, как и Арно, Марон и Лиана. Весь первый отряд в один момент распался. Кристиан занял место Брандона, а Ален — место Ловерена…её место.

Много раненных разведчиков осталось вместе с ними. Штаб был забит людьми, но всё равно казался пустым. Из-за того, что сами люди внутри него были опустошены. Шёл уже второй день после прорыва стены, и только этой ночью все ещё способные сражаться солдаты под командованием Эрвина и Эдмунда Кроули, назначенного временным главнокомандующим вместо Леви, уехали. А раненые смотрели им в след, стараясь не думать о том, увидят ли они их снова. Конечно, должны увидеть. Они должны вернуться друг к другу, вновь воссоединиться в одну крепкую, непробиваемую армию. Юэле так тяжело было осознавать, что она ничего не может сделать, не может никак помочь.

Они вошли в небольшую гостиную, в которой уже сидели остальные солдаты из элитного подразделения, тихо о чём-то переговариваясь. Юэла бросила быстрый взгляд на Лоу: парень выглядел бледным и вялым, но уже старался поддерживать с другими разговор.

Пока все остальные были заняты разговором, Юэла подошла к Марону, мягко коснувшись его плеча.

— Можно тебя на секунду? — тихо спросила она. Лоу утвердительно кивнул и поднялся с дивана, следуя за Юэлой к окну.

— Как ты? — спросила девушка, проницательно смотря другу прямо в глаза.

— Все нормально, — недоуменно протянул Марон. — А что?

Юэла прекрасно понимала это состояние. Наверное, даже лучше, чем он сам. Поэтому тот вопрос был, скорее, риторическим. Она прошла через это совсем недавно, и, кажется, до сих пор проходит.

Она хотела ему помочь так, как никто не помог ей самой.

— Не переживай. В конце концов, тебе пришлось куда хуже, чем…

— Это ничего не значит, Марон, — перебила его Юэла. — Терять близких одинаково трудно. Хоть одного, хоть всех сразу.

Марон нахмурился, задумавшись на какое-то время:

— Наше подразделение потеряло двух командиров и, по меньшей мере, семерых солдат, а погибших разведчиков, полицейских, и воинов из гарнизона невозможно сосчитать; и всё это за каких-то пару недель, — медленно начал перечислять он, — я уже молчу о том, сколько всего погибло невинных жителей, которые не выбирали такую смерть. И вы продолжаете волноваться за меня? У вас хватает на это нервов и сил?

Юэла сглотнула. Этот глоток отдался резкой болью в пересохшем горле.

— Это происходит … автоматически, Марон, — пояснила она. На этот раз парень улыбнулся искренне: