Человек, ради которого нужно жить (СИ)

— А теперь скажи это медленнее, так чтобы я успел срастить в уме, насколько сильно ты ударился головой.

— Леви, не придуряйся, ты все слышал, — выгнул бровь Смит, теряя терпение.

— Не придуряйся? Это ты мне сказал? — повысил голос Аккерман, буравя друга взглядом.

Эрвин вздохнул:

–Я был уверен, что ты это не одобришь, но я также уверен, что ты не настолько кретин, чтобы не прийти на свадьбу своего друга. Поэтому я просто приглашаю тебя и Картрайт. Как своих близких друзей.

Леви отвернулся.

В разговоре со старым другом Эрвин опустил свой командирский, чёткий тон и говорил лаконично, как всегда не говоря половину из того, что скрывалось за его краткими ответами. Говорил со своим обычным, суровым выражением лица, усталым голосом, который ещё более неуклюже звучал в соотношении с тем, что он говорил.

И в голове Леви до сих пор не укладывалась эта новость. И вроде бы ничего запретного, но это было неправильно.

Эрвин должен был как никто другой знать, какую ответственность и тяжесть он берёт на себя.

— Ты не поймёшь, Леви, твоё мышление отличается от моего, — сказал Эрвин после нескольких секунд молчания, давая другу время переварить новость.

— Наши мышления всегда совпадали, — возразил Аккерман.

— Не во всех направлениях, — кратко отозвался командир. Леви вновь посмотрел на Эрвина, стараясь рассмотреть изменения на его лице. Он не понимал.

Правда.

— Ты солдат, Эрвин. Солдат, который обязан человечеству. Не ты ли говорил, что мы посвящаем себя человечеству. Что мы не принадлежим себе? И теперь ты перечёркиваешь все, что сказал ранее…этим?

— Не перечёркиваю. Я не собираюсь уходить от своего долга. От своей мечты. Но я устал жить только для других. Неужели я не могу сделать хоть что-то для себя? Сделать себя и другого человека, которого люблю, счастливее.

— О, да, она будет очень счастлива, когда в один прекрасный день тебя сожрет какая-нибудь драндулетина, — горько усмехнулся Леви.

— Она знает на что идёт. Я тоже. Мы достаточно опытны для того, чтобы не сойти с ума от счастья, — отмахнулся Эрвин с дружеской улыбкой. — Надеюсь, когда-нибудь и ты это поймёшь. Поймёшь, что ты не раб. Ты свободен. Ты и так сделал многое для человечества. Пора человечеству сделать для тебя хоть что-то.

— Человечеству достаточно не сдохнуть ещё хотя бы лет двадцать, до моей смерти, и я буду им благодарен, — заявил мужчина своим повседневным, тягучим тоном.

— Двадцать лет? Я тебя умоляю, Аккерман, ты столько не выдержишь, — засмеялся Эрвин. Взгляд Леви просветлел. Доверие к своему другу вернулось. И, хоть он до сих пор не мог понять Эрвина, он знал, что это не погубит его.

И в голову вонзилась одна мысль, которая почему-то показалась Аккерману необъяснимо важной…

«А Юэла поймёт»

***

Темно-зеленоё платье, так живописно подходящее к глазам, не раскрывающее ничего лишнего, но не скрывавшее всего того, что она имела; скромный бронзовый браслет, распущенные волосы. В таком виде, через неделю после разговора Аккермана и Эрвина, Юэла вышла из своей комнаты в широкий, светлый коридор. За ней, в обычной военной форме, с лёгкой улыбкой на лице, вышла Лиана, слегка закрывая за собой дверь. Юэла выглядела совсем по другому в этом платье. Она всегда была довольно красива, но никогда не подчеркивала эту красоту. Её окружение всегда любило её в первую очередь как незаменимого солдата и стратега, а потом уже как красивую девушку. Хотя её красота не слишком выделялась среди других.

Но сейчас, в этом платье, Лиана и Коул увидели её совершенно иначе, не смотря на то, что они уже видели её в платье, при том более экстравагантным, чем это, но тогда они не видели в той девушке Юэлу Картрайт.

Сейчас же она стояла перед ними в своём обличии. Как их подруга.

Они молчали.

Несомненно, Леви был прав. Юэла поняла желание Эрвина хоть что-то в этой жизни обустроить для себя.

Ей было жаль его, потому что она знала, что он ни при каком желании не сможет создать полноценную семью со счастьем, как вечным спутником.

Потому что именно счастье делает семью полноценной.

Вряд ли Эрвин доживёт до старости. Такие люди погибают молодыми. Уходят героями, даже если их смерть была одной из самых глупых в истории.

Эрвин погибнет. Юэла в этом уверена.

Придёт его конечная остановка, и этот час станет одним из роковых в жизни человечества.

Подумать только, как люди ненавидят солдат, но именно на последних держится их жизнь. Они — веревка, сплетённая из сотни ниточек, которые держат этот мир над жерлом вулкана. И этих ниток становится всё меньше и меньше с каждой секундой, и новые не успевают вплетаться.

Эрвин — одна из самых крепких и толстых верёвок. Как и она, как и Аккерман, Брандон, Ловерен, Коул, Закклей, Найл, Кис.

Человечеству не победить без них.

Но человечество не хочет этого признавать. Оно отравляет их жизни, губит их надежды, не оставляют ничего, кроме кучек пустых денег, которые они сдают на содержание армии только потому, что правительство вынуждает их это делать.