Человек, ради которого нужно жить (СИ)

Это состояние было похоже на то, когда он впервые услышал историю Картрайт. Тогда он увидел её ближе, разглядел, казалось, каждый сантиметр её внутреннего мира, будто все, что так усердно скрывало её от него, рухнуло. Эта девочка, которая давным давно повстречалась ему, когда была ещё кадетом, а потом попадалась на глаза, как один из сильнейших разведчиц этого мира, открылась ему как человек.

Аккерман по новому теперь посмотрел и на Коула. С другой стороны разглядел черты его лица. С другим ощущением посмотрел в его глаза.

И ведь в армии сотни таких же историй, таких же людей, как Юэла, как Коул. И совсем неважно, какую ценность этот человек представляет для других людей. Каждый из них рассказывает свою историю, и тысячи погибших людей — это тысячи законченных историй.

Мужчина молча кивнул Коулу, и через этот кивок парень понял, что его командир не был в состоянии объяснить, какое значение для него имели эти вопросы.

Коул тихо вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, стараясь не издавать ни единого звука. Он в последнее время часто ловил себя на мысли, что не узнаёт своего командира. Будто внутри него что-то перестраивается.

Он становится похожим на Эрвина. Он отходит от состояния солдата, которому посылают приказы свыше. Аккерман сам становится настоящим командиром.

Так происходит у людей после какого-то сильного удара судьбы. Сильного, по сравнению с прошлым, умеренным течением жизни.

Коул молча остановился посреди коридора, пытаясь разобраться в бесконечной болтовне голосов внутри себя.

Несмотря на то, что Коул фактически был обязан Леви, он не должен был лезть в его жизнь.

«Обязан»…

Его воображение вновь восстановило тот день, когда Макклаген невольно стал «обязан Аккерману».

Обычный день для разведотряда. Обычная вылазка, перед которой командир Эрвин произносит обычную речь.

И ничего как всегда не предвещает ничего ни плохого, ни, тем более, хорошего. И тем не менее Коул помнил, как сильно он нервничал, несмотря на то, что за его спиной было десятки пройденных испытаний, убитых титанов и даже людей.

Просто с самого начала этой экспедиции внутри у него бурлило что-то непонятное, неизвестное.

Предчувствие? Интуиция?

Как опытный воин, который должен был ровнять на себя новичков, Макклаген не имел права показывать свое волнение.

И он справлялся, до какого-то момента…

Вылазка провалилась, но множество людей выжило благодаря Аккерману.

Вообщем-то, как и всегда. Расчетливость, хладнокровие, полный игнор своего даже мелкого колебания (если они у него вообще были).

Это спасло и жизнь Коула.

И Коул, будто бы наивный новичок кадетского корпуса, поклялся себе в том, что выплатит этот долг, напомнив тот самый момент…

Вонючая пасть гадкого титана, грохот, крики Андерсена, Гаррета, Дюрана и Даниеля, тряска… и чья-то сильная рука хватает его за шиворот и вытаскивает из смрада могилы наружу. На свет.

Коул сглотнул. Эту вонь он не забудет никогда. Смесь блевотины, разлагающихся трупов животных и их же отходов, преумноженная в тысячи раз.

Но даже она не смогла перекрыть страх перед смертью. Тот момент, когда ты ещё не успел осознать безысходность своего положения и всепоглощающая паника накрывает тебя с ног до головы, и только такие опытные люди, как Аккерман, может её игнорировать.

Тогда Аккерман ещё был в разведке. В тот день погиб его отряд. Три парня и одна молодая девушка.

И с той минуты Коул повесил на себя ношу неуплаченного долга.

И хоть он никому об этом не говорил, внутри него она кипела, словно зелье в котле. Может не жизнью, но он отплатит Аккерману. Может быть, переданной службой, или крепкой дружбой он уже отплатил.

Но тот Леви Аккерман не был похож на того, кто сейчас спросил его о жизни. Тогда он был предсказуем. Он никогда бы не стал по своей воле расспрашивать людей о… них.

Ответ лежал на поверхности. На самой поверхности, но Коул почему-то не видел его. Пытался углубиться в это, или переубедить себя вовсе, но не получалось.

Ему казалось, что ответ вертится у него на языке. Что ещё чуть чуть, и он поймает его.

Что меняет его командира?

Что заставляет его переосмыслить себя.

Коул посмотрел вглубь коридора. Там ровным, неспешным строем, заходили солдаты в свои комнаты с утренней тренировки.

В тот миг парень совершенно случайно поймал взгляд больших, еловых глаз. Девушка, сразу заметив несвойственную Коулу растерянность, оставила Арно и Роберта в недоумении позади и быстрыми шагами пересекла коридор и подошла к другу, настороженно смотря на него.

— Всё в порядке? — спросила девушка, заботливо положив руку на его плечо, продолжая напряжённо смотреть в лицо Макклагена. (И чувствуя мысленные подколы Андерсена за спиной)

Парень отрешённо глядел вперёд, в коридор. Ответ пришёл сам собой:

— Знаешь, мне кажется, что ты меняешь его… — непредвиденно для самого себя заключил Коул, переводя на девушку все ещё затуманенный взгляд. Звучало, как осуждение, хотя Коул совсем не осуждал её за это.

Юэла нахмурилась:

— Что? Кого? О чем ты?

— О Леви, — едва слышно ответил Коул, слегка беспокойно поворачиваясь.