Человек раздетый

– Так получилось само собой из-за судьбы сценария «Связь». Но я очень хотела работать с артистами, мне очень нравилось работать с артистами. И когда еще Лёша Учитель начинал снимать фильм «Прогулка», я очень много сидела на пробах, а потом с артистами разбирала сценарий, репетировала. Когда я начала снимать сама как режиссер, я не понимала в кино как в изобразительном искусстве примерно ничего: ни принципов построения мизансцены, ни света, ни как строится изображение. Линейку объективов я до сих пор не могу выучить, я каждый раз ее выучиваю к концу картины и забываю к следующей. Но вот как с артистами разбирать роль и как ее потом собирать, это как-то вот я интуитивно и стихийно почему-то понимала с самого начала. Мне кажется, что, может быть, я не лучший режиссер, но артисты у меня всегда играют очень хорошо. И даже бывает, что они играют неожиданно.

В «Газгольдере» проверяют звук для вечернего концерта Басты. Концерт будет в пользу фонда «Выход». На диване за происходящим изумленно наблюдает синий медвежонок – символ фонда. Его зовут Петруша. В честь героя «Капитанской дочки». Об этом нигде, кажется, не написано, но я уверена, что Петрушей называть синего медвежонка придумала именно Смирнова. Ну а кто еще? Мы выходим на улицу покурить. И кажется, именно в этот момент переходим на «ты». Отважившись, спрашиваю:

– Ты помнишь Чубайса в восьмидесятые-девяностые?

– Конечно.

– Нравился?

– Он мне всегда очень нравился. Но ты не забывай, я с 1995 года работала в издательском доме «Коммерсантъ». И всегда была – как это у Чехова? – «Женщина, интересующаяся политикой, подобна бешеной канарейке», да? Вот я всегда была бешеной канарейкой. Мне политика была очень интересна. И все эти младореформаторы мне были страшно интересны. И нравился мне больше всех Чубайс.

А кроме него – Сергей Владиленович Кириенко, у которого я успела поработать в 1999 году. Но Чубайс нравился больше. Он мне нравился и нравится вот прямо со всех точек зрения. Он очень сильный человек и очень содержательный.

– Можно ли было тогда – в 1990-е – предположить развитие событий, при котором ты станешь его женой?

– Когда в 2003 году я работала на его кампании – а был и такой период, – я понимала, что никакое «такое» развитие событий совершенно невозможно. Но с другой стороны, я не понимала, почему же он не понимает, как было бы хорошо и прекрасно, чтобы я, такая милая, оказалась бы рядом с ним, таким великим, – вот примерно так я себе тогда это формулировала.

– То есть это была стратегия?

– Нет, абсолютно не было никакой стратегии. После этой в высшей степени драматичной кампании 2003 года мы подружились потихоньку, постепенно. Толя вообще с людьми сближается медленно и очень аккуратно. Он сам мне сказал в свое время: «В том понимании, в котором ты говоришь про друзей, у меня есть только один друг – Лёша Кудрин». При том, что у него есть друзья юности, институтские, школьные и так далее. Так вот, мы прошли очень длинный путь. Мы долго дружили. Но я тогда вообще ни за кого никаким образом не собиралась и не планировала выходить замуж. И помню, даже в одном интервью сказала о том, что в нашей стране есть только двое мужчин, за которыми стоит быть замужем. Это Сергей Михайлович Сельянов и Анатолий Борисович Чубайс. «Поскольку оба они глубоко женаты, то я замуж вообще больше не пойду, а с Сельяновым и с Чубайсом я буду дружить», – сказала я. Я и дружила с ними. Причем оба они в курсе того, что я это говорила, и оба испытывают гамму сложных чувств по отношению к этому моему высказыванию.

– Друг к другу.

– Нет, почему? Они друг к другу очень уважительно относятся. К высказыванию. Но случилось некоторое чудо – и я вышла замуж за одного из лучших мужчин в нашей стране, да и вообще – лучшего.

– Изменилось ли твое понимание политики с тех пор, как ты замужем за Чубайсом?

– Да. Муж мой иногда в шутку обзывает меня Березовским, потому что муж мой политику ненавидит.

– Не может быть.

– Он ненавидит ее манипулятивную часть. А я политику – обожаю. Мне интересно, меня захватывает. Но конечно же, до жизни с Толей я очень многих вещей не понимала.