– Это такая причуда «богатой дамочки» – постараться их найти, полюбить и пожалеть? И помочь приспособиться к этому миру?
– Фонд «Выход» – это не про то, что я люблю и чем рассчитываю снискать одобрение. Это, скорее, то, во что я верю. Все люди разные, кто-то противный, кто-то приятный, кто-то с вечным «вот, вас накажут» или «будьте вы прокляты» и так далее. Люблю я, быть может, два десятка человек – близких, хорошо мне знакомых, родных. И это больше никого не касается.
Жалко мне действительно очень многих. Мы – единственный биологический вид, который додумался до того, что он смертен. И этот страх смерти, с одной стороны, величайшая наша удача – лишь благодаря ему мы делаем всё то, что другие биологические виды не делают, а с другой стороны, всё равно всех жалко.
Тем, кто верит, будет не страшно, кто не верит – очень страшно. И их всех очень жалко. Но больше других жалко тех, кто останется, а не умерших: страх смерти страшнее самой смерти. Однако именно он и заставляет нас, во многом, жить так, как мы живем, и делать то, что должны.
Интервью тринадцатое
Екатерина Гениева