Человек решает сам

- Не хочешь, так без тебя пойду в музей, - сердито сказал он. - За полчаса все осмотрю и потом успею на твой манеж.

Я решил все-таки пойти в музей. Знаю я Олега. Забудется и пропадет там до вечера, а потом влетит от отца. Придется мне проследить за Олешкой.

По дороге в музей я ни разу не открыл рта, только слушал, как Олег непрерывно болтал с медсестрой. И вот удивительно. Она почти старая, но с ним разговаривала, точно он не мальчишка, а настоящий какой-нибудь ее товарищ по работе. Оба сыпали научными словами, что и не выговоришь. Откуда Олег это знает? А в школе сидит, помалкивает. Никто и не подумает, сколько у него напихано в голове про медицину.

Они увлеклись разговорами и чуть не проехали остановку. В последнюю секунду выскочили из троллейбуса у Витебского вокзала. Прошли мимо сквера к старинному дому, где помещался музей. Здесь было тихо, народу мало; не верилось, что в нескольких десятках метров отсюда - грохочущая вокзальная суета, поток людей с чемоданами, такси, автобусы.

В раздевалке Олег скинул пальто так поспешно, точно оно загорелось, и первым кинулся вверх по лестнице. Вот уже нетерпение взяло человека! Мы с медсестрой еле поспевали за ним.

На третьем этаже по обе стороны от площадки шел длинный, ярко освещенный коридор, весь заставленный какими-то аппаратами, ящиками. Олег уже забрался в конец коридора и кричит оттуда:

- Идите скорей! Что я вижу!

Сторожиха вскочила со стула и замахала руками:

- Тише, тише, мальчик! Не положено здесь шуметь!

И правда, тихо. Всего-то несколько человек смотрят и ходят осторожно, будто по горячему песку босиком. Олег замер возле белого шкафчика, похожего на холодильник. А рядом - домик из белой клеенки и крошечное окно со стеклом. Внутри пусто. Чего особенного?

- Кислородная палатка. Понимаешь, как здорово! - шепчет Олег. - С высоким содержанием кислорода.

Чем тут восхищаться? Подумаешь! Куда интереснее обыкновенная брезентовая палатка в лесу. Там тебе такой кислород! Лучший воздух на свете. И костер можно развести…

Вдруг я чуть не упал. Олег как рванет меня за плечо и потянул к стене. Я увидел большую фотографию: лежит на кровати мужчина, до пояса прикрытый такой белой палаткой, и через окошко видно его лицо. Рядом с кроватью - аппарат вроде холодильника, около него женщина в халате дежурит.

- Ясно тебе? - говорит Олег. - У человека, например, воспаление легких. Наступает кризис, человек задыхается, воздуху не хватает. А тут ему кислород самый лучший, сколько хочешь. И человек спасен.

Действительно. Не отправится же такой больной в лес за хорошим воздухом. Да еще сидеть в палатке на сырой земле. Олег уже исчез… Вот его макушка торчит. Бегает от одного аппарата к другому и опять рассуждает во весь голос. Служащая подошла к нашей медсестре и говорит:

- Мамаша, успокойте своего ребенка. Если он еще будет хулиганить, я выведу!

- Это про меня? Да вы что! Я не знаю как хотел сюда попасть. Каждый день бы ходил, смотрел… - Олег обиженно поднял брови домиком.

- Извините, он больше не будет, - сказала медсестра. - Просто он не помнит себя от счастья.

- Пожалуйста, дерните меня хоть за волосы, если начну шуметь, - попросил Олег. Медсестра повела его к какому-то аппарату и стала тихонько объяснять, зачем он и как устроен.

Я понял, что разговор идет об операциях на сердце: зажимают сосуды, чтобы кровь не мешала хирургу работать, и подключают аппарат - искусственное сердце и легкие на время операции.

- Знаю, знаю! Это называется операция на сухом сердце, - перебил медсестру Олег. Он вообще все время ее перебивал, а она терпеливо, - вернее, даже с интересом выслушивала рассуждения об артерии, часть которой замещают сделанной из капрона трубкой. Непонятно, откуда Олег все это разузнал.

Они все шептались, не обращая на меня внимания, и мне это надоело. Я подошел к застекленной витрине и от нечего делать стал читать таблички с объяснениями.

- Ну, хватит! Второй ваш сын безобразничает! - услышал я за спиной сердитый голос.

Я не заметил, что, оказывается, прижался носом к стеклу и надышал - расплылся матовый кружок. Олег вытер носовым платком пятно и вежливо сказал сторожихе:

- Я послежу за ним. Он будет хорошо себя вести, прямо замечательно!

- Вот достались посетители! - вздохнула сторожиха.- Если еще замечу…

Хотел я сказать, что могу и уйти, даже с удовольствием. Очень нужен мне этот музей. Да жалко портить все Олегу. Но вообще-то как бы его вытащить? Он хоть до завтра тут проторчит. Ему ведь надо в цирк на тренировку!

- Олег, тебе пора заниматься. Дядя Коля рассердится, - сказал я.

Он нахмурил брови, совсем как отец, и сердито отвернулся, продолжая шептаться с медсестрой.

- А в нижнем этаже есть интересное? - спросил я служащую.

- Конечно! Гораздо больше!

Должно быть, она обрадовалась, что избавится от нас, и, когда Олег стал ее расспрашивать, посоветовала скорее идти вниз, пока музей еще не закрыли.

Только так и удалось оторвать Олега от этих аппаратов. Но и во втором этаже такой же длинный коридор, заставленный всякой всячиной. Опять разглядывать? Нет, терпение уже кончилось.