Человек с большим будущим

Я уговаривал себя не спешить с выводами. Откуда мне знать, что она там делала? У мисс Грант могло быть множество причин прийти сюда. И все-таки я не мог избавиться от чувства, что ее визит как-то связан с убийством Маколи. «Стейтсмен» чертовски быстро разнюхал о происшествии и напечатал на удивление точный репортаж. Можно ли представить себе лучший источник, чем секретарша убитого? Я подумал, не встретиться ли с ней лицом к лицу, но это было бы опрометчиво. Что бы я стал делать? Обвинил ее в том, что она продает сведения прессе? Даже если это и правда, она, вероятно, стала бы все отрицать, а я не смог бы ничего доказать. И не было такого закона, который запрещал бы общаться с прессой. По крайней мере, насколько мне было известно. Я точно не знал, как далеко зашел Закон Роулетта. Если же я ошибаюсь, она может решить, что я ее преследую. Так или иначе, это сведет на нет мои шансы познакомиться с ней поближе. Поэтому я оставил эту мысль и продолжил свой путь по направлению к Принцеп-стрит.

Квартира Маколи располагалась в сером многоэтажном здании напротив парка. За входом присматривал угрюмый консьерж, направивший меня на четвертый этаж. Лестничная клетка пахла респектабельностью. Вообще, конечно, пахла она дезинфицирующим средством, но в Калькутте это, по большому счету, одно и то же. Я постучал в дверь седьмой квартиры, и мне открыл встревоженный индиец, облаченный в опрятную рубашку и брюки. Он посмотрел на меня с опаской:

— Что вам угодно, сэр?

— Вы слуга Маколи?

Мужчина кивнул с настороженным видом.

Я представился и сказал, что хочу задать несколько вопросов о его бывшем работодателе. Как мне показалось, он несколько удивился.

— Но я уже говорю вчера с полицией. — Он произнес это как «полишия».

— А теперь я хочу, чтобы вы мне ответили еще на несколько вопросов.

Он кивнул и повел меня по темному коридору в аскетично обставленную гостиную: из мебели лишь потертый диван, несколько стульев и обеденный стол. Из окна открывался ничем не примечательный вид. Это была гостиная человека, проводившего большую часть времени в другом месте. На столе лежала стопка папок, перевязанных красными ленточками.

— Ча, сахиб?

Я отказался от чая, сел на один из стульев и указал слуге на диван.

— Как вас зовут?

— Сандеш, — ответил он, явно нервничая.

— Сколько вы прослужили у Маколи?

Он на секунду задумался.

— Почти пятнадцать лет я работаю для мастера сахиба. Еще раньше, чем он переезжает в эту квартиру.

— А как вы устроились к нему на службу?

— Простите, сахиб, не понимаю.

— Как вы получили эту работу?

— Меня рекомендует слуга одного бывшего коллеги мастера сахиба.

— Маколи-сахиб был хорошим хозяином?

Он улыбнулся:

— Очень хорошим. Он есть очень честный и порядочный человек. Всегда честный в делах со мной и другими слугами.

— Другими слугами?

— У мастера сахиба еще служит повар и горничная.

— Они сейчас здесь?

— Нет, сахиб. Горничная приходит только три раза в неделю. Повар здесь утром, но вчера я ему сказал, что он больше не нужен. Тут больше некому готовить.

— Маколи жил здесь один?

— Да, сахиб, — кивнул он. — Мастер сахиб всегда жил один. Хотя у меня есть помещение за кухней.

— У него были родственники в Калькутте?

Сандеш помотал головой:

— Нет родственников. Не только в Калькутте, сахиб, но нигде нет родственников. У него есть племянник, сын его покойного брата, но племянник убит на войне, уже два года. Смерть племянника большое горе для мастера сахиба. Мастер сахиб теперь последний в семье, и у него нет отпрыска, поэтому имя семьи умирает, когда умирает он.

— Отпрыска? — переспросил я.

Слуга казался озадаченным.

— «Отпрыск» — неправильное английское слово, сахиб? Мне говорят, оно значит… ребенки?

Что ж, пожалуй, именно это оно и значит. Как я уже понял, в Калькутте индийцы, за исключением Несокрушима с его блистательным произношением, обычно тяготели к варианту английского, представлявшему собой забавную смесь викторианских выражений и неизменного настоящего времени.

— А что насчет друзей? — спросил я. — К нему часто ходили гости?

— Опять нет, сахиб. Гости ходят очень редко.

— А женщины? У него были подруги?

Он смущенно засмеялся:

— К мастеру-сахибу не ходят гости-женщины. Одна женщина иногда приходит — его секретарша, мисс Грант. Мемсахиб приходит по работе. — Он указал на папки, лежавшие на столе. — Она снова приходит только вчера вечером и забирает некоторые папки и документы.

— Вы знаете, какие папки она забрала?

— Простите, сахиб. Дела мемсахиб вне моей сферы.

Интересно — снова мисс Грант неожиданно появилась на сцене. Это могло быть невинным совпадением, но я в такие совпадения верю неохотно. Во время нашего разговора она ни словом не упомянула, что ей нужно сходить на квартиру к Маколи. Но, с другой стороны, зачем бы она стала об этом рассказывать?

— У Маколи-сахиба были враги?

— Мастер-сахиб — очень порядочный человек, — довольно резко ответил Сандеш. — Все его очень любят.

Я не сдавался:

— Был ли кто-то, кого он сам не любил?

Слуга немного подумал.