Человек с бриллиантовой рукой. К 100-летию Леонида Гайдая

Эпоха перестройки становится временем расцвета одесского киномифа, который формируется в двух направлениях. Такие фильмы, как «Светлая личность» и «Дежа вю», обращаясь к сюжетам 1920‐х годов, развивали одесскую мифологию в комедийном ключе, изображая абсурд советской жизни в духе текстов Зощенко и Ильфа и Петрова. Среди этих фильмов особое место занимают поздние картины Геннадия Полоки «А был ли Каротин?» и «Возвращение броненосца»[390], в которых режиссер попытался сохранить верность романтическому образу послереволюционной эпохи. В связи с нашей темой наиболее интересен фильм «Дежа вю», снятый классиком польской комедии Юлиушем Махульским[391]. История о приключениях американского гангстера, который приезжает в Одессу, чтобы ликвидировать организатора «великого самогонного пути», во многом зеркальна по отношению к сюжету последнего фильма Л. Гайдая[392].

Другая линия фильмов, представленная экранизациями произведений возвращенных классиков, разрабатывала преимущественно еврейскую составляющую одесского мифа, смакуя особый колорит одесской жизни и одесского языка. Так, в 1989–1990 годах сразу три киностудии – Одесская киностудия, киностудия им. Горького и Мосфильм – выпускают экранизации «Одесских рассказов» Исаака Бабеля[393]. «Искусство жить в Одессе» (1989, Георгий Юнгвальд-Хилькевич), «Биндюжник и король» (1989, Владимир Алеников), «Закат» (1990, Александр Зельдович) сняты в разных жанрах – бытовой комедии, киномюзикла и авангардной криминальной драмы[394].

Одновременно с этим появляется целый ряд фильмов о современной Одессе. Наряду с «Астеническим синдромом» (1989) Киры Муратовой, который стал одним из знаковых фильмов эпохи перестройки, Одесса становится местом действия для самых разных жанровых произведений – от антиутопий («И черт с нами!») – до боевиков об угоне самолетов («Воздушные пираты»), мистических фильмов («Внимание, ведьмы!», «Паутина»), круизных комедий («Тараканьи бега») и даже трэшевой фантастики («Время Икс»)[395].

Леонид Гайдай также переносит действие своих последних картин в столицу юмора. Город и его культурный ореол представлен режиссером в свойственной ему манере, однако по-разному обыгрывается в комедийных конструкциях сюжетов, отражая и изменение отношения к советскому. В фильме «Частный детектив, или Операция „Кооперация“» Одесса обозначается одним из привычных – еще со времен Ильфа и Петрова – одесских псевдонимов (Приморск). При этом зрителю то и дело демонстрируют узнаваемые одесские локации – Морской вокзал, Тещин мост, улочки старого города[396]. Образ Одессы здесь ближе всего к описанным выше лирическим комедиям начала 1980‐х годов, что, несомненно, облегчает публицистический пафос фильма: расслабленная атмосфера южного города сглаживает остроту язв общества вроде проституции, пьянства и рэкета.

Одесса предстает здесь как место расцвета кооперативного движения, которое представлено в образах карнавальной стихии. Средоточием ее выступает своеобразная кооперативная ярмарка, которую создатели фильма «разместили» в самом центре города, в Воронцовском переулке, недалеко от памятника морякам-потемкинцам[397]. В отличие от московского вернисажа в Измайлове, показанного в фильме «Забытая мелодия для флейты», ярмарка в фильме Гайдая гораздо более демократична и отнюдь не ограничивается практиками продажи произведений неофициального искусства.

В «Частном детективе» показаны самые разные проявления предпринимательской активности – продажа одежды, приготовление шашлыков, гадание на картах при помощи компьютера, свадебные принадлежности, изготовление игрушек и марионеток – вплоть до кооперативного туалета, в котором отправление естественных надобностей можно совместить с посещением бара и видеосалона. Показывая кооператив «Искусство – народу!», Гайдай не преминул вставить визуальную автоцитату: на прилавках выставлены те же самые кошки и русалки, которые в «Операции „Ы“» продает знаменитая троица Бывалого, Балбеса и Труса. Музыкальным сопровождением показа ярмарки становится песня о кооперативном движении в исполнении Александра Кальянова. Характерная для этой песни шансонная стилистика и далее активно эксплуатируется в музыкальной ткани фильма. Таким образом, именно Одесса становится у Гайдая местом, где в результате снятия идеологических ограничений торжествует новая стихийная потребительская культура. При этом одесский колорит или специфическая языковая стихия города в картине никак не акцентируются.

В фильме «На Дерибасовской хорошая погода…» одесская тематика разворачивается уже в существенно ином горизонте. Здесь Аркадий Инин и Леонид Гайдай актуализируют одесский миф в его массовизированном и космполитическом изводе. Как отмечал в свое время одесский, а ныне гентский филолог Алексей Юдин, миф Одессы функционирует