Человек с чужим лицом

«Очнулся в подвале, на самодельном операционном столе. Надо мной стоял мужчина в детской карнавальной маске волка и с бензопилой в руках. Он ампутировал мне правую ногу. Левую, видимо, он отрезал ранее. Судя по пропитанным кровью бинтам — не так давно. От боли я вновь потерял сознание…»

Стрижак в изнеможении закрыл глаза и очень долго их не открывал — настолько долго, что Артем и жена милиционера даже забеспокоились, не умер ли он. Но подполковник был все еще жив, хотя глаза его ввалились, веки покраснели, а вокруг них разлилась чернота. Эти несколько предложений дались ему очень тяжело. Да и по времени их составление заняло около часа.

Так дело не пойдет, решил Казарин. Чтобы узнать все, что пережил милиционер, не хватит и нескольких дней. Да и неизвестно, проживет ли он столько. Скорее всего, еще минут десять такой изнурительной «беседы» — и Стрижак попросту отдаст концы от чудовищного перенапряжения. Что же делать? Артем представить себе не мог. Была, конечно, одна маленькая, почти исчезающая ниточка надежды… Нет, ничего не получится. Такого просто не может быть! Или может?.. Казарин встал, ободряюще улыбнулся убитой горем жене милиционера и молча вышел из палаты, в воздухе которой настолько сгустилось отчаяние, что его можно было нарезать на дольки, как дефицитный сервелат, которого он не пробовал с прошлого Нового года.

Будка таксофона с выбитыми стеклами сиротливо мерзла на улице возле больницы. Но, чтобы воспользоваться чудесным изобретением Александра Белла, Артему сперва пришлось перебежать дорогу к обшарпанному ларьку с покосившейся вывеской, которая вызывающе гласила: «Союз…е…ать», и купить совершенно не нужный ему номер «Советского спорта», дабы разменять мятый рубль и заполучить несколько заветных двушек.

В телефонной будке, несмотря на лютый тридцатиградусный мороз, стоявший с утра, кто-то умудрился совсем недавно нагадить, и Казарин, конечно же, угодил каблуком в самый центр кучи. Снайпер, твою мать. Чертыхнувшись, Артем с некоторой опаской осмотрел телефон-автомат, поверхность которого была испещрена непристойными рисунками и различными надписями, из которых единственной цензурной была: «ЦОЙ ЕЩЕ ЖИВ!» Кто такой или что такое «ЦОЙ», Казарин понятия не имел. Центр онанистической йоги? Центр охренительной йебли? Несмотря на крайне непрезентабельный вид аппарата, в черной пластмассовой трубке даже обнаружился хриплый, прерывистый гудок. Ободренный этим, Артем опустил медный кружочек в прожорливую прорезь автомата и принялся крутить вертушку, не снимая перчаток, чтобы не примерзнуть пальцем к ледяному металлу.

Казарин представился, и его тут же переключили на кого следует — разумеется, визит к Андропову не обошелся без прямого участия областного управления КГБ, и там Артема теперь прекрасно знали. Уже через полминуты он услышал в трубке вкрадчивый баритон «Ивана Ивановича».

Если начистоту, в то, что хотел спросить у кагэбэшника Казарин, он и сам не верил ни секунды. Байки про таинственный Тринадцатый отдел всесильного Комитета занимали в народном фольклоре почетное место где-то между рассказами о том, что Сталин прятал в сапоге чертово копыто, и легендами про извращенца, который по ночам полощет свое естество в граненых стаканах, прилагающихся к автоматам с газировкой. Якобы в этом оккультном отделе служат экстрасенсы, которые читают мысли диссидентов, контактируют с инопланетянами и даже, если поднапрягутся всем скопом, могут вызвать землетрясение в самом Вашингтоне. Ясно, что Артема интересовало из всего этого потрясающего списка чудес только первое. И еще того яснее, что шансы заполучить чтеца мыслей были примерно равны вероятности того, что на заваленную снегом улицу, где не горел ни один фонарь, сейчас же опустится летающая тарелка с грузом водки и любительской колбасы в качестве гуманитарной помощи для трудящихся города Светлопутинска от гуманоидов с созвездия Тау Кита.

Поговорив с Иваном Ивановичем, Казарин вернулся в приемный покой и в изнеможении опустился на кушетку, не снимая свое жаркое, тяжелое пальто с вытертым воротником из искусственного меха, или, как шутили в народе, «из Чебурашки». Комитетчик обещал помочь. Чем это, интересно? Артем просидел так долго, обхватив руками разболевшуюся внезапно голову.

Вдруг он заметил, что за окнами нарастает мощный ровный гул, будто поднялся ураган. Стекла задрожали. Затем с улицы ударил невыносимо яркий свет. Казарин, закрывая глаза ладонями, бросился к выходу.