Человек с двойной тенью

В конце концов, после напряженных размышлений, он остановился на четырех кандидатурах. Потом, еще подумав, из этих четверых он оставил двоих. Затем, поразмыслив, остановился на одной-единственной кандидатуре.

Этого человека звали Иваном, а фамилия была у него Гепп. Он был из поволжских немцев, которых в самом начале войны массово сняли с обжитых мест и отправили подальше на восток – кого в Казахстан, кого на Алтай, а кого в Кузбасс. Работал он на «Поварнихе» начальником одного из участков. О том, что Иван Гепп немец, Георгий знал от самого директора шахты. «Смотрите, – сказал директор Георгию, – этот человек – поволжский немец. Ссыльный. Так что сами понимаете… В общем, держите ухо востро». – «А для чего же его назначили начальником участка? – удивился Георгий. – Должность-то – ответственная. А он – немец». – «А кого еще назначать? – развел руками директор. – Наши кадры – все на фронте. А он человек грамотный, до войны окончил техникум. Не по шахтерской части, а, кажется, по ветеринарной, но все равно грамотный. Где я возьму другого? Так что пускай работает. Тем более что ничего подозрительного за ним пока не замечено. В НКВД мне так и сказали…»

И в самом деле, ничего подозрительного за ним не замечалось. Работал он добросовестно, участком руководил грамотно. Но был при этом малоразговорчивым, угрюмым и, иногда казалось Георгию, выполнял свои обязанности как бы через силу. Будто бы, была бы его воля, он не выполнял бы их вовсе. Конечно, все это могло быть внешним выражением его характера. Но что, если это не характер, а мировоззрение? То есть если он вечно зол и угрюм не из-за характера, а по другой причине, например из-за того, что его сослали, насильно выдернули из спокойной, сытой жизни, заставили жить в холодном, неприветливом краю, дышать черной угольной пылью, день изо дня пропадать на нелюбимой работе и вместе с тем не подарили никакой надежды вернуться к прежней жизни хоть когда-нибудь, хоть через десять или двадцать лет? Георгий знал: много сейчас на кузбасских шахтах и копях таких, как этот Иван Гепп, – угрюмых, затаившихся, отчаявшихся, носящих в себе злобу и ненависть. А что, если и начальник участка Иван Гепп тоже из них?

И Георгий решил, не откладывая, затеять с Иваном осторожный разговор. Разговор этот случился тем же вечером: участок, которым руководил Гепп, работал в ночную смену. Дождавшись, когда все рабочие разойдутся по местам и Гепп останется один, Георгий подошел к нему. Начальник участка мрачно взглянул на Георгия, но ничего не сказал: мол, если уж ты ко мне подошел, то и говори, а мне от тебя ничего не надо.

– И как дела на участке? – начал Георгий, но почувствовал, что такой вопрос фальшивый, и потому, если продолжать в таком же тоне, Гепп замкнется еще больше, и никакого разговора не состоится.

– Ты начальник и лучше знаешь мои дела, – ответил Гепп.

– Знать-то я знаю, – сказал Георгий, – да только не за этим я пришел.

В ответ Гепп лишь равнодушно пожал плечами и ничего не сказал. Молчал и Георгий. Он решительно не знал, как построить разговор. У него не было никакого опыта в таких разговорах. А если Гепп сочтет Георгия провокатором и донесет? Или просто уклонится от разговора на такую тему? Да мало ли как он мог отреагировать! Ведь разговор-то всем разговорам разговор! А вслед за разговором должны еще последовать и действия, которые будут куда опаснее разговора! В общем, разговор не состоится – Георгий это понял ясно и окончательно.

– Ладно, – сказал он, – я пойду… Как-нибудь в другой раз…

Гепп лишь повторно пожал плечами и ничего не сказал в ответ.

Вечером, после работы, Георгий рассказал Елизавете о своей неудаче. Выслушав Георгия, Елизавета спросила:

– Ты говоришь, он немец? Ссыльный, под надзором, лишенный всех прав и имущества… Наверно, здесь его ненавидят. Немец же… А семья у него есть?

– Нет, – припомнил Георгий. – Была жена, но год назад погибла на шахте. Придавило вагонеткой.

– Любопытно… – рассеянно произнесла Елизавета, явно о чем-то размышляя. – Вот что… Разыграем с ним один классический спектакль. Разыгрывать будешь ты. Слушай меня внимательно…

На следующий вечер Георгий вновь пришел к начальнику участка. Рабочие уже разошлись по местам, Гепп одиноко сидел в своей каморке.

– Добрый вечер, – поздоровался Георгий.

Иван мрачно взглянул на него и ничего не ответил.

– На участке все нормально? Происшествий нет? – спросил Георгий.

– Все в порядке, – ответил Гепп.

– Это хорошо… – сказал Георгий и поежился. – Сыро здесь у тебя! Холодно! Что, печь уже не топите? – он кивнул на стоящую в углу печку-буржуйку. – Напрасно. Топлива-то у нас хватает. Куда ни глянь, всюду уголь. Или, может, печка вышла из строя?

Он подошел к буржуйке, потрогал ее.