Человек с двойной тенью

– Снаружи печка как печка, – сказал он. – Ну-ка, что там внутри? – Он открыл дверцу буржуйки и заглянул внутрь. – Да и внутри вроде все нормально. Если выгрести старую золу, то… Опа! А это что такое? Откуда это? Зачем? А, Иван Карлович? – Георгий выпрямился, в руках у него был пистолет. – Вот так топливо… – растерянно проговорил Миловидов. – Откуда это? Пистолет… Причем немецкий – вальтер! Смазанный, почищенный… Я не понимаю… Будьте так добры, объясните! Зачем вы держите на рабочем месте оружие? Да еще немецкое! Откуда у вас этот пистолет?

Произнося эти заученные слова, Георгий одновременно наблюдал за реакцией Ивана Карловича. Вчера вечером они с Елизаветой предусмотрели все возможные действия и слова начальника участка и соответственно ответные действия и слова Георгия. Но Гепп никак не проявил свои эмоции. Он продолжал спокойно сидеть за столом и смотрел на Георгия бесстрастным, сумрачным взглядом. Георгий даже слегка растерялся от такого безразличия Геппа, но делать было нечего, и он продолжил свой спектакль.

– Вы понимаете, – сказал он, – что я обязан доложить об оружии в НКВД? Пистолет, да еще и немецкий, на рабочем месте… ну и ну! И это в то время как… да тут и объяснять ничего не надо! Пять минут – и они будут здесь! Я говорю об НКВД.

Но и на это Гепп не ответил ровным счетом ничего и не предпринял никаких действий. Он все так же сидел за столом и спокойно смотрел на Георгия. Миловидову ничего не оставалось, как продолжить представление.

– И ведь не выкрутитесь! – сказал он. – Вы – немец, ссыльный, а значит, человек неблагонадежный. Вы под надзором. И тут нате вам – пистолет на рабочем месте! Вальтер! Где можно раздобыть такой пистолет в Кузбассе, в тысяче километров от фронта? Кто его вам дал? Для чего? В кого вы собрались из него стрелять? В директора шахты? В меня? Вы понимаете, что пистолет – ваш приговор? Смертный приговор!

Уж на такие-то слова, по мнению Георгия, Гепп обязан был отреагировать непременно. Он и отреагировал, но, опять же, совсем не так, как рассчитывали Елизавета и Георгий.

– Плохой из тебя артист, – сказал он.

– Может, и плохой, – согласился Георгий. – Но для тебя это ничего не меняет. Все равно в НКВД поверят мне, а не тебе. Разве не так?

Гепп медленно поднялся из-за стола.

– Но-но! – Георгий предусмотрительно отступил на два шага. – Если ты хочешь вцепиться мне в глотку, то учти: я моложе тебя, а значит, сильнее. К тому же у меня в руках пистолет. Который стреляет…

– Дурак, – коротко произнес Гепп, спокойно подошел к буржуйке и закрыл дверцу. – Я тебя раскусил давно. Наверно, уже год тому назад. Сомнительный ты и чужой. Так у тебя на лбу и написано – чужой. Понять было легко. Потому что ты плохой артист. И дурак. Раскусил и не донес. Так что спрячь свой пистолет и давай поговорим. Ты ведь за этим ко мне пришел: чтобы поговорить? – Гепп помолчал, поморщился и добавил: – Сопляк. – И добавил еще какую-то короткую фразу на немецком.

Георгий продолжал пребывать в растерянности, и это было объяснимо. Игра пошла не по сценарию, который вчера вечером столь тщательно и кропотливо продумали Елизавета и Георгий. Гепп их переиграл – с самого начала. Приходилось срочно менять правила игры, то есть импровизировать. Георгий медленно спрятал пистолет в карман и осторожно присел к столу.

– И почему же ты на меня не донес, коль уж ты меня раскусил? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы в его голосе звучали легкость и ирония.

– Ты кто? – вместо ответа спросил Гепп.

Георгий, также не отвечая, развел руками: мол, разве можно при первом знакомстве задавать такие откровенные вопросы? Сам, дескать, должен догадаться.

– Но ты ведь не немец, – сказал Гепп. – Ладно я. У меня с ними, – он указал рукой куда-то вдаль, – свои счеты. Они забрали у меня все: дом, мою работу, жену… И моего сына тоже. Они его сослали еще дальше, чем меня. Туда… – он опять сделал неопределенный жест рукой. – Они предоставили мне полное право их ненавидеть. Но тебе-то все это зачем? Что они отобрали у тебя?

– Это неважно, – сказал Георгий. – Сейчас важнее другое. Все-таки почему ты на меня не донес? Что, не хватило доказательств? Подозрения ведь не доказательства. Они – клевета на честного советского труженика. Особенно если они исходят от ссыльного немца.

– Дело не в доказательствах, – сказал Гепп.

– А в чем же?

– Надеялся, что когда-нибудь ты мне пригодишься.

– Я – тебе? – поразился Георгий.

– Да. И похоже, так оно и случилось.

– Ну, скорее это ты можешь мне пригодиться…

– Я же говорю, что ты дурак, – спокойно произнес Гепп. – А потому – оставим философию. Что ты от меня хочешь?

– Это хорошо, что ты их ненавидишь, – сказал Георгий. – Значит, мы быстрее поймем друг друга. Быстрее договоримся…

– Ты один? – спросил Гепп.

– Нет, – ответил Георгий. – Разве в одиночку что-то сделаешь?

– Я слушаю.

– Нам нужен надежный человек, – осторожно начал Георгий.

– Зачем?

– Для важного дела.

– Важного для кого?

– Для Германии. Для скорейшей победы.

Гепп ничего на это не сказал, он просто сидел напротив Георгия и молча смотрел на него.