Человек с двумя жизнями. 33 мистические, бьющие в самое сердце, истории о войне

Сражение в целом подошло к концу, но ближние бои и рукопашные схватки в отдельных местах продолжались до ночи. Когда остатки нашей бригады вышли из леса, подошла еще одна бригада (Гибсона). Если бы нас бросили в атаку колонной, как следовало, вторая бригада последовала бы за нами через пять минут. Тогда же прошло целых сорок пять минут, в течение которых враг методично уничтожал нас и готовился оказать столь же любезный прием тем, кто шел за нами. Ни Гибсон, ни бригада, которую отправили ему на «помощь», с такой же медлительностью, с какой помощь предлагалась нам, не появились вовремя. Я не заметил их передвижений, видимо, у них были другие обязанности. Вот что пишет Хейзен в своем «Рассказе о военной службе»:

«Я был свидетелем атаки двух бригад, которые следовали за моей бригадой, и ни одна из них не продвинулась к укреплениям противника ближе чем на сто ярдов. Они побежали, и строй их нарушился меньше чем за минуту».

Тем не менее их потери были значительными, включая несколько сотен пленных, взятых из укрытий, откуда они боялись выходить, чтобы бежать. Общие потери составили около тысячи четырехсот человек, из которых почти половина приходится на убитых и раненых в бригаде Хейзена. Такие потери произошли меньше чем за полчаса реального боя.

Генерал Джонстон пишет:

«Убитые федералы лежали перед нами – офицеры и солдаты. Их было очень много, семьсот, судя по подсчетам».

Очевидно, он ошибается, хотя я не обладаю подручными средствами, чтобы оценить истинное количество убитых. Помню, что все мы были поражены слишком большим числом убитых по сравнению с ранеными – последствие того, что бой велся с необычно близкого расстояния.

Сражение получило свое название от водяной мельницы, которая находилась поблизости. Она стояла на берегу небольшой реки, носившей вполне прозаическое название Тыквенный ручей. У меня есть причины предложить, чтобы водный поток переименовали в ручей Воскресной школы.

Четыре дня в южных штатах

Часть октября 1864 года, после падения Атланты, армии федералов и конфедератов под водительством Шермана и Худа соответственно, проделав многочисленные и безрезультатные марши и контрмарши, встретились у разделительной линии, проходившей по реке Куса в окрестностях Гейлсвилля (штат Алабама). Здесь в течение нескольких дней они отдыхали – по крайней мере, отдыхало большинство пехотинцев и артиллеристов. Чем занимались кавалеристы, не знал никто, кроме них самих; впрочем, это никого и не заботило. Все наслаждались мирной передышкой.

Я служил при штабе полковника Макконнелла, который, в отсутствие постоянного командира, руководил пехотной бригадой. Макконнелл был хорошим человеком, хотя и не умел сдерживать с полдюжины беспокойных и бесшабашных молодых парней, которые составляли его «военную семью». В большинстве случаев мы поступали в соответствии со своими желаниями, которые часто были связаны с разного рода авантюрами и эскападами. Как-то погожим воскресным утром лейтенант Кобб, адъютант, и я сели верхом и поскакали «на поиски приключений», как пишут в книгах. Выехав на дорогу, о которой мы ничего не знали, кроме того, что она вела к реке, мы проехали по ней около мили, когда увидели, что путь наш преграждает довольно широкий ручей. У нас был выбор: перейти ручей вброд или повернуть назад. Посовещавшись, мы направили своих коней в ручей на полной скорости, возможно считая, что скорость поможет нам преодолеть воду, как конькобежцу – тонкий лед. Коббу повезло, и он вышел на том берегу сравнительно сухим, зато его незадачливый спутник изрядно промок. Катастрофа оказалась тем сильнее, что на мне была блестящая новая форма, которой я очень гордился. Простите мне мое тщеславие! Такой замечательной моя форма уже никогда не была…