ЧЕЛОВЕК С ГОРЯЩИМ СЕРДЦЕМ

Демонстрация уже на Заиковке. Отсюда она хлынет в центр города. Так задумано... Над шествием красные флаги и черный транспарант :

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ БОРЦАМ, ПОГИБШИМ В СЕВАСТОПОЛЕ

Шура нашла Федора и потянула его за рукав:

Отойдем в сторонку... — Оглянувшись на своего спутника, кудрявого парня, сказала: — Наседкин, боевик из депо Харьков-Главное. Еле пробрался сюда... Повтори, Володя!

— Ночью прибыл эшелон с Охотским полком. Каратели заняли подступы к харьковскому мосту. Фуражки с белыми околышами, такие же погоны. Утром солдатам дали по стакану водки.

— Может, повернем демонстрацию! — засомневалась Шура.

Артем посуровел, сдвинул брови.

— Не осмелятся! А попробуют... — И, увидев в руках Наседкина пакет, поинтересовался: — Оружие, бомбы?

— Похлеще! Листовки... К солдатам... Раздать?

— Пока не надо. Будь при мне — потом распоряжусь.

И, желая убедиться в твердости людей, Федор стал пробираться вдоль колонн. Спрашивал у каждого отряда, у каждой роты:

— Дадите ли, товарищи, отпор врагу, если он посягнет на нас?

— Ответим тем же!

Вскоре демонстрация выкатилась на Газовый мост, с него — на Конторскую, оттуда — на Екатеринославскую улицу.

Начальник гарнизона генерал Нечаев, он же командир мятежной дивизии, решил, что шествие не пойдет в лоб охотцам, а непременно свернет по Екатеринославской налево, чтобы соединиться на вокзале с бастующими железнодорожниками. Разведка доносит о том же. И генерал снял охотцев с моста через Лопань.

Дотошный Санька дознался об этом. Демонстранты приободрились.

— Не иначе, перепугались каратели!

— От волка убежали, так на медведя налетят.

Всех развеселил Степан Россохатскнй. Этот рабочий паренек любил песню, порой и сам сочинял стихи. Сегодня он затянул приятным тенорком несколько необычные для данной минуты куплеты популярной песенки:

Три создания небес
Шло по улицам Мадрида...

Его боевики-сабуровцы дружно подхватили

Донна Клара, Долорес
И красавица Пепита!

Выйдя на Екатеринославскую, шествие повернуло не к вокзалу, как полагал Нечаев, а в противоположную сторону и минут через десять вышло на мост. Путь свободен! Ни солдат, ни городовых.

Но торжествовали рано. Голова демонстрации — Старобельский полк вдруг увидел за рекой солдат с белыми погонами. Шеренги охотцев плотно закрыли Павловскую площадь. У ног карателей тупорылые пулеметы. За пехотой драгуны, казаки и мрачные офицеры мятежной дивизии.

На высоком крыльце гостиницы «Астория» стоял генерал Нечаев. Обычно румяный и бодрый, теперь обмякший старичок. Он писал на клочке бумаги донесение губернатору, и руки его дрожали. С крыльца было хорошо видно, как взошли на мост мятежные полки. А за ними тысячи рабочих. Стрелять в солдат, в его солдат, которые еще вчера подчинялись ему? Ведь это не чужеземцы, взломавшие границы родины?

Однако, помня утренние советы губернатора: «Не церемоньтесь, батенька, с мятежниками! Залп-другой — и они разбегутся», генерал отдал распоряжение командиру Охотского полка:

— Следите за мной, полковник... Когда я махну платком — стреляйте! Бунтовщики самовольно отставили меня от дивизии, опозорили мои седины.

Полковник козырнул.

Расстояние между враждебными сторонами неуклонно сокращалось. Оркестр все еще гремел. Люди под красными флагами — солдаты и рабочие — шли на смерть под бодрый марш.

Артем, Авилов и Одишария понимали — надо что-то предпринять, пока не открыт огонь. И откуда взялся проклятый Охотский полк?

Между колоннами демонстрантов и охотцами с их пулеметами оставалось не более пятидесяти саженей. Оркестр умолк, наступила тишина. Слышалась лишь мерная поступь и взволнованное дыхание людей.

Генерал потянулся в карман за платком. Глаза его от напряжения слезились. Время дать сигнал... И солдаты, которых он готовил для защиты отечества от внешнего неприятеля, погибнут не на поле брани, а на грязной мостовой родного города...

Косясь на крыльцо «Астории», полковник вслед за генералом медленно поднимал руку. Его бесила нерешительность начальника гарнизона. Стороны вот-вот сойдутся, и тогда заварится каша — не разберешь, где свой, где чужой! Зачем же доводить до рукопашной? Залп на расстоянии — самое благоразумное.

Но Нечаев так и не подал сигнала. Генерал вдруг всхлипнул и, уткнувшись носом в платок, высморкался. Полковник вздрогнул и едва не опустил резко руку. Огонь без сигнала Нечаева?! Ярясь на начальника гарнизона, полковник пробормотал: «С таким генералом бунт не подавить... Надо действовать на свой страх и риск!»

Но Артем опередил полковника, крикнул демонстрантам:

— Остановитесь, товарищи! Потолкуем с карателями. Выть может, под их шинелями еще бьются человеческие сердца... Дети одного народа, мы все стремимся к свободе!

Солдаты мятежной дивизии и дружинники замерли на месте, а несколько боевиков и связной железнодорожников Наседкин по знаку Артема подбежали к нему. Он что-то шепнул им, и они быстро шмыгнули в подъезды ближних домов.

Артем, Одишария и с десяток дружинников приблизились к залегшим за пулеметами охотцам, но ротный предупредил смельчаков: