Человек с Луны

Маклай на минуту закрывает глаза, чтобы побороть головокружение, и встаёт.

- Спасибо, - говорит он Тую и обнимает его, по папуасскому обычаю прижимаясь левым плечом к его груди. - Спасибо, вы пришли как раз вовремя!

МАШЕНЬКА - МАШ-ША

Папуасы сложили свой подарки у крыльца. Марамай, отец выздоровевшего мальчика, выступил вперёд и сказал речь:

- Вот свинья. Это хорошая свинья. Мы принесли её Маклаю. Он заколет её копьём. Она будет кричать, а потом умрёт. Маклай развяжет её, опалит волосы, разрежет её и съест.

Маклай слушал серьёзно. Он знал, как надо отвечать в таких случаях. Он поставил ногу на бок свиньи и ответил, тщательно подбирая слова (за два месяца он почти научился говорить по-папуасски):

- Я буду есть свинью, я буду говорить, что люди из Горенду - хорошие люди. Будут хороши люди из Горенду- будет хорош и Маклай. Маклай тоже хочет подарить что-нибудь своим гостям. У Маклая ещё есть и маль - красные тряпки, и гану - зеркальце, и гвозди, и табак. Маклай хочет делать только хорошее людям Горенду.

Маклай говорил громко, но и стоять прямо и говорить громко было очень трудно. По спине плыл озноб, кружилась голова, от лихорадки чуть-чуть постукивали зубы. Больше всего Маклаю хотелось сейчас лечь в постель, но гости и не думали уходить.

Музыканты уселись полукругом и заиграли. Били барабаны, большие и маленькие, дудели бамбуковые дудки, гремели погремушки «орлан-ай», сделанные из пустых орехов. Мужчины низкими, хрипловатыми голосами пели песню. Маклай с трудом разбирал слова.

Тонкий месяц вышел сегодня на нёбо -
Это молодой месяц!
Кончились тёмные ночи, кончились страхи,-
Здравствуй, молодой месяц!
Твой сын живёт среди нас, месяц,
Среди нас, молодой месяц.
Мы принесли ему бананов и таро.
Чтобы встретить молодой месяц.
Его хижина стоит крепко.
Загляни в неё, молодой месяц.
Для людей Горенду он брат -
Твой сын, молодой месяц.

Пошатываясь, Маклай побрёл в хижину.

Ульсон жадно пил холодную воду прямо из ведра.

- Что-то как будто полегче, - сказал Ульсон. - А на вас лица нет. Знобит?

- Знобит, - ответил Маклай.

- Ну, так гоните их всех и ложитесь в постель! Нельзя же убивать себя окончательно.

Маклай не ответил. Из ящика стола он достал ножницы и кусочек бумаги.

- Опять волосы? Маклай кивнул головой.

- Только себе-то уж стригите теперь с другой стороны. Левая половина у вас уже вся без волос.

- Хорошо, - устало согласился Маклай и снова вышел к своим гостям.

Песня кончилась. Замолчали барабаны. Только длинная бамбуковая труба всё ещё гудела на одной и той же непрерывной ноте.

- Туй! - спросил Маклай. - Есть ли здесь люди из Гумбу или люди с Били-Били?

- Здесь есть люди с Били-Били. Вот Дягусли. Он с Били-Били.

- Не даст ли мне человек с Били-Били прядь своих волос, Туй?

- Как я?

- Как ты, Туй.

- Ты хочешь быть его братом?

- Я хочу быть его братом.

- Ты не будешь колдовать над его волосами и жечь их, чтобы он сгорел сам, и бросать их в воду, чтобы его самого взяла вода, и развевать по ветру, чтобы от него не осталось даже следа на земле?

- Я не буду колдовать, Туй.

- Ты дашь ему свой волосы, как ты дал мне, и Бугаю, и Сегалу, и Лялу, и другим людям из Горенду?

- Я дам ему свой волосы!

- Хорошо, я скажу ему, чтобы он не боялся. Люди с Били-Били ещё боятся тебя, Маклай.

Туй подвёл к Маклаю чуть-чуть упирающегося Дягусли. Папуас недоверчиво смотрел на блестящие ножницы и переминался с ноги на ногу.

- Не бойся! - кричал ему Туй. - У меня Маклай тоже брал волосы, и ты видишь - я жив!

- Он брал и у меня, - отозвался кто-то из толпы.

- И у меня.

- Я не сделаю тебе зла, Дягусли. Я хочу быть твоим братом. Я спрячу твой волосы - ты спрячешь мой. Всё будет хорошо, Дягусли. Не так ли?

Дягусли нерешительно кивнул головой. Звякнули ножницы. Прядка чёрных курчавых волос Дягусли осталась в руке Маклая.

Маклай улыбнулся:

- А теперь я срежу свой. Бери, Дягусли. Дягусли смотрел на срезанные волосы Маклая и не знал, что с ними делать. Потом, вздохнув, он завернул их в широкий лист таро и сунул в свой гуп. Вероятно, волосы на что-нибудь да нужны, если человек с луны выпрашивает их у всех.

Месяц, как лёгкая лодочка, выплыл уже на самую середину нёба. В последний раз ухнули барабаны, трубачи опустили свой трубы.

- Прощай, Маклай, - говорили папуасы, - прощай!

Толпа редела. Маклай стоял на крыльце, провожая гостей. Двое папуасов нерешительно топтались на месте. Они подталкивали друг друга, но каждому было страшно заговорить первому. Наконец решился более молодой.

- Человек с луны, - сказал он, - у меня родилась дочь.

- Дочь? Это очень хорошо - дочь! - сказал Маклай.