Человек с Луны

- Мы убьём их мужчин!

- И ты тоже пойдёшь с нами, Туй!

- Но почему же я Туй? - спросил Маклай. Папуасы удивлённо посмотрели на него, потом друг на друга и… вдруг захохотали, хотя им сейчас как будто было не до смеха.

- Ты - Туй… - уверенно ответили они ему. - Туй лежал больной, и мы уже сшивали пальмовые листья, чтобы сделать ему гроб. Туй лежал больной, и мы уже готовили тельрун - мешок, чтобы покрыть его. Туй лежал больной, и мы уже собирали орехи, чтобы положить ему в гроб, мы уже выкрасили ему новый пояс, чтобы одеть его мёртвого, мы уже обтесали шесты, чтобы нести его, а ты пришёл сюда, ты давал ему своё лекарство, ты сидел возле него от солнца и до солнца, ты клал ему руку на лоб, и вот он стоит и смеётся! И рука его сильна, как прежде! И глаз его зорок, как прежде! Брат ли ты ему теперь? Ты ему больше чем брат! Ты теперь Туй! А он Маклай! Его жизнь теперь - твоя жизнь!

Маклай слушал молча. А потом поднял голову и спросил тихо, спросил у всех:

- Значит, Маклай - брат ваш?

- Маклай - брат наш! - хором ответили папуасы.

- Тогда Маклай говорит: довольно! Войны не будет!

- Войны не будет?

- Войны не будет! - твёрдо повторил Маклай.

Недовольный ропот прокатился по толпе. В задних рядах кто-то выкрикнул угрожающе: «Будет!» Кто-то стукнул о землю древком копья. Кто-то насмешливо ухмыльнулся.

- Война будет! - упрямо повторил Туй. - Мы сожжём их хижины.

- Мы вырубим их хлебные деревья. Мы убьём их детей…

- А они убьют ваших, - перебил его Маклай и быстро обернулся к молодому папуасу, стоявшему впереди всех: - А они убьют твою Машу. Ты хочешь, чтобы они убили твою Машу?

- Они испугали наших женщин! - так же упрямо продолжал Туй. - Они взяли кусочек мяса, который женщины не успели доесть. Они будут колдовать над ним, и все жители Горенду тогда умрут от их колдовства. Война будет!

- Война будет! - загудели опять папуасы.

И только молодой отец Маши почему-то молчал и смотрел на Маклая. Маклай снял с плеча ружьё.

- Смотрите! - сказал он. - Видите птицу? Сейчас я пошлю в неё огонь, и она упадёт мёртвая.

И Маклай выстрелил. Распластав крылья, птица упала на землю. Среди взъерошенных перьев крупными каплями выступила кровь.

Папуасы бросились к птице. Они искали стрелу, убившую её. Стрелы не было. Испуганные, они смотрели на ружьё Маклая, которое они видели сейчас в первый раз. Некоторые затыкали уши, чтобы не слышать больше страшного грома.

- Если люди из Марагума придут в Горенду, - продолжал Маклай, - я брошу и в них гром и огонь, и они убегут и не тронут ваших женщин и детей. Но если люди из Горенду сами пойдут воевать с Марагу-мом, тогда будет большое несчастье. Я, Маклай, говорю вам это.

Растерянный Туй смотрел на Маклая и тяжело дышал.

- Какое несчастье? - наконец выговорил он.

- Я не скажу какое, я говорю только: большое несчастье.

- Скажи нам какое, Маклай!

- Вы увидите сами, если начнёте войну.

- Может быть, будет землетрясение? Тангрин?

- Я не говорю, что это будет тангрин.

- Ты сказал: «большое несчастье». Тангрин - большое несчастье. Скажи, может быть, это будет тангрин?

- Может быть, - коротко ответил Маклай.

- Маклай говорит - это будет тангрин, - сказал Туй, обращаясь к папуасам. - Что страшнее тангрина?

- Мы не знаем ничего страшнее тангрина.

Туй нерешительно переступил с ноги на ногу. Он смотрел исподлобья то на папуасов, то на Маклая и как будто не решался говорить дальше. Молчали и папуасы.

Маклай вскинул ружьё на плечо.

- Я иду к себе, - сказал он. - Но я хочу слышать ваше слово. Я сказал: войны не будет. Пусть теперь люди из Горенду скажут своё слово.

Папуасы продолжали молчать. Выждав две-три минуты, Маклай повернулся и сделал несколько шагов. Чья-то рука остановила его.

Маклай повернул голову. Молодой папуас, отец Маши, смотрел на него.

- Войны не будет, - запинаясь, проговорил он и боязливо посмотрел на остальных.

Но Туй тоже кивнул головой:

- Войны не будет.

- Войны не будет! - уже совсем уверенно пронеслось в толпе папуасов. - Маклай знает, что говорит. Маклай - брат папуасов. Маклай не хочет несчастья людям из Горенду. Войны не будет.

РАЗГОВОР С УЛЬСОНОМ

Войны так и не было. Ульсону снова пришлось собирать мешок Маклая и, как только кончились дожди, провожать его в долгие путешествия: то на островок Тиару, то в горы, в деревню Теньгум-Мана, то ещё выше - в Енглам-Мана. Маклай не бывал дома по нескольку дней, потом возвращался усталый, в промокших и изодранных башмаках, с исцарапанными руками, иногда в приступе лихорадки, но всегда бодрый, с сумкой и карманами, полными всяких сокровищ. Тут были и крохотные стрелы, с которыми папуасы охотятся на громадных, полуметровых, бабочек, и шкурки ящерицы легуана, и нарядные катазаны - гребни с перьями, и мунки-ай - дудки из кокосовой скорлупы.

Иногда он приносил пару птиц, убитых им на охоте. Птицам Ульсон радовался гораздо больше, чем другим диковинкам. Он сейчас же принимался ощипывать их, мечтая вслух о всевозможных соусах и паштетах, которые можно было бы приготовить из дичи.

- Немножко мучицы, - приговаривал он, - и я вам испеку замечательнейший пирог.