Человек с рублем (ноябрь 2008)

Видела я первое восстание коммунистов в Петрограде. Это было очень просто: они выкатывались на автомобилях на перекрестки и стреляли из пулеметов по толпе. Я в это время была абсолютно бесстрашной, не знаю, от чего. Я пошла к такому автомобилю и крикнула: «Эй, земляки, вы что тут делаете?!» Они остановились. Они никого не убили, я не знаю, в кого они стреляли. Может, публика вмешалась. Они говорят: «Так мы, сестрица, стреляем». - «Так в кого?» - «А мы не знаем». Это были солдаты в форме. Поэтому они и выглянули - чего к ним сестра идет. А я была в форме. «Да куда же вы стреляете?» - «А нам сказали стрелять». - «А кто же вам сказал?» - «Да тут какой-то был». - «А куда же он делся?» - «А мы не знаем». - «Так вы же кого-нибудь убить можете». - «А, убить… Да нет, вот никто не лежит». - «Да идите вы домой». Уехали они или не уехали домой, не знаю, но они покатили куда-то. Зачем они стреляли, тоже непонятно.

- А в августе, сентябре и октябре вы были в Петрограде?

- Нет, я, наоборот, очень много ездила. Один из эпизодов был такой заметный. Я и моя подруга, сестра милосердия, ехали в Крым, и не совсем понятно, почему мы ехали в форме. В первом классе оказалось, что мы в одном вагоне с очень милым морским офицером. Он был адъютант Колчака, он нам рассказывал о Колчаке и что делается в Севастополе. А где-то около Харькова начал набираться народ, и народ набрался и в наше купе. Пришел какой-то тип, который был в форме шофера, он был шофер каких-то автомобильных отрядов. А кроме того, был михрютка, такой славный маленький михрютка, пехотинец-землячок. Совершенно по глупости моя приятельница обернулась к шоферу и говорит: «Вы что же, автомобили шпорами подгоняете?» Он ей ответил грубостью. Тогда из-за угла появился морской офицер и его усмирил. Она его еще поддразнила какой-то фразой. У меня сердце упало. Он опять грубость сказал. Но, к счастью, не успел морской офицер второй раз его остановить. Михрютка как на него раскричался: «А ты где был?! Ты где воевал?! Вон отсюда! Не смей сестру задирать!» И выкинул его вон. А уж когда он вышел, михрютка говорит моряку: «Вы, ваше высокоблагородие, поаккуратнее, они ведь теперь какие - выведут и конец». Вот такие вот эпизоды, конечно, страшные.

- А ваши поездки в Крым с чем были связаны?

- Так мы еще жили старой жизнью. Было лето и мы поехали к друзьям в Крым провести приятно время. Еще не было полного развала, это еще было до прихода большевиков.

- А где вас застал Октябрьский переворот и как вы о нем узнали?

- Я была вызвана к моей матери в Евпаторию, она там лечилась. И на нашем пути назад, между Москвой и Петербургом, мы узнали об Октябрьском перевороте. И как раз мой отчим (он был англичанин), который выехал нас встретить в Москву, сказал, что матери имеет смысл отправиться в усадьбу. А мы поехали в Петербург, и уже с этого времени мама не ночевала дома. Так как у нас были возможности получать еду из британского посольства, и все еще из усадьбы приходило молоко, яйца, какая-то еда, то я друзьям разносила еду. А в это время уже была очень сильная стрельба. Но мы ездили по Петербургу, проводили весело время, танцевали.

- Так что жизнь Петербурга не резко изменилась?

- Она очень резко изменилась, но мы не хотели менять своих привычек. В том смысле, что наша прислуга осталась и нас защищала от налетчиков, которые приходили и просто грабили. Ночью уже снимали шубы. Я как-то ехала с двумя знакомыми, нас остановил среди улицы патруль. Знакомые мои были офицеры, к счастью на них не было формы, но револьверы у них с собой имелись. Я как раз успела сказать: «Оба револьвера - в мою муфту». Я осталась сидеть и разговаривать с патрулем. А с барышней поговорить им лестно, они меня не обыскивали. А их, конечно, обыскали. Если бы нашли револьверы, вероятно, их расстреляли бы.