Человек с Золотым Торком

Мы вооружились, и живой золотистый металл в мгновение ока окружил нас. Ужасная боль в левом боку сразу же утихла, я и не понимал, насколько она усилилась, пока она не исчезла. Золотой доспех снова сделал меня сильным и могущественным. Мой мёртвый брат сделал меня сильным… но сейчас я не мог об этом думать. Я должен был сосредоточить все свои силы на дяде Джеймсе, иначе он убьёт меня. В конце концов, он был самым опытным и смертоносным полевым агентом, которого когда-либо порождала семья. Но ему никогда не приходилось сталкиваться с кем-то вроде меня. Полуизгой, который научился всем своим лучшим трюкам вне семьи. Закалённый в огне двух ужасных дней, ставший сильнее, чем когда-либо прежде, благодаря тому, что мне пришлось сделать, чтобы выжить. А у дяди Джеймса не было моего возмущения, моего гнева, моего праведного дела. Нет; он никогда не встречал такого Друда, как я.

Мы медленно, настороженно кружили друг вокруг друга, сверкая золотым великолепием в приглушенном свете старой библиотеки. Я не знал, какое оружие может быть у него под доспехом, но, скорее всего, он не осмелится его использовать, боясь повредить старую библиотеку. Всего несколько искр в неподходящем месте могут вызвать страшный пожар… А у меня оставался только Colt Repeater, его обычные пули будут бесполезны против его брони. Так что всё свелось к тому, что мы с ним остались один на один, человек против человека.

Я отрастил массивные шипы на костяшках своих золотых рук. Дядя Джеймс вырастил длинные тонкие лезвия из своих золотых рук. Их края казались очень острыми. Я никогда раньше не знал Друда, который мог бы так обращаться со своими доспехами, но Серый Лис всегда был лучшим из нас. Чемпион тысячи неоспоримых побед над силами зла. Он знал хитрости, которых не знал никто другой, научился этому за тридцать лет сражений в грязных тайных войнах. В глубине души… я знал, что не смогу победить его. Но я должен был попытаться. Хотя бы для того, чтобы дать Молли шанс сбежать и унести с собой правду.

Дядя Джеймс стоял между нами и единственным выходом - рамой картины, которая вела обратно в главную библиотеку. Поэтому я должен был загнать его обратно, прогнать, остановить - сражаться с ним до победного конца; умереть на ногах, если это необходимо, чтобы дать Молли шанс. Моё единственное преимущество перед Серым Лисом - Я уже умираю. Так что мне нечего терять.

Я рванулся вперёд, подгоняемый всей сверхъестественной силой и скоростью, на которую был способен мой доспех, и всё же дядя Джеймс был готов встретить меня. Он изящно уклонился, его клинок метнулся вправо, и сверхъестественно острый край прорезал броню над моим правым боком.

Моя броня тут же исцелилась, закрыв порез, но мне не повезло. Боль вспыхнула в рёбрах, и я почувствовал, как по правому боку под бронёй потекла густая кровь. Такого я ещё никогда не чувствовал. Я снова и снова бросался на дядю Джеймса, зная, что моя единственная надежда - подобраться к нему вплотную и схватиться с ним, и каждый раз он уклонялся от меня, как тореадор от быка, его невероятно острые лезвия снова и снова рассекали мой золотой доспех, резали меня, причиняли мне боль, замедляли мои движения, в силу накопившегося шока и потери крови.

Серый лис кружил вокруг меня, осторожно держась вне пределов моей досягаемости, ожидая первого признака слабости, чтобы он мог подойти и убить. И я подал ему знак. Я притворился, что споткнулся, почти опустился на одно колено, и он подошёл ко мне, плавно, как танцор. Только для того, чтобы обнаружить, что я его поджидаю. Я сделал выпад вперёд, заставив его отступить назад и потерять равновесие. Он быстро восстановил равновесие, но к тому времени я обхватил его горло руками, мои золотые пальцы сжались на его золотом горле. Я сосредоточился и отрастил острые колючки на внутренней стороне пальцев, глубоко вонзая их в живой металл на его шее. А дядя Джеймс не отозвав лезвий не мог схватить меня за запястья, и вырваться из моих рук.