Человек со шрамом

 - Н–нет, — в один голос ответили братья, — это ок–казалась его ма–ма–шина… Он чуть не зарубил нас, к–когда у–у–видел, что мы открыли д–дверцу!

 - А тот индеец, он какого был племени? Из могикан или, может быть, из племени сиу?

 - Не знаем, м–может гурон к–какой…

 - Почему гурон?

 - Злобный уж очень… Т–точно, гурон!

 Врач рассеянно грыз конец шариковой ручки и думал об этом странном случае. С одной стороны, оба одинаково и практически одними и теми же словами описывали случившиеся, и сколько он их не путал, расспрашивая поодиночке, упорно держались своей версии. Не расходились даже в мелких деталях. А проблемы с головой, если и случаются у двух человек разом, то всё же по–разному.

 С другой стороны, откуда в пригороде вдруг появился индеец с томагавком? Да еще на старом «Москвиче»? Это уже ни в какие ворота не лезло. Вот если бы на «Форде» или, там, «Плимуте», тогда другое дело… Может, и в самом деле, отбился от своей группы и заблудился в лесу… А озвереть у нас не долго — здесь же не Америка.

 Врач вздохнул, написал по–латыни в истории болезни предварительный диагноз и негромко сказал:  − Жалко ребят, совсем еще пацаны. Встречу с индейцем они пережили, переживут ли назначенное лечение?

 

 В тот же вечер, когда совсем стемнело, на территорию Горбольницы был доставлен еще один пациент. Какие–то молчаливые люди вытащили его из микроавтобуса и перенесли в глухой, буйно заросший кустарником и одичавшими фруктовыми деревьями закуток, примыкавший к психиатрическому отделению больницы. Человек был без сознания.

 Семен Ветвицкий пришел в себя через два часа. Была тихая, ясная ночь и сквозь густые кроны деревьев кое–где над ним были видны звезды. Он с трудом встал на ноги и долго не мог понять, где находится.

 Вяло махнув рукой, он нетвердой походкой поплелся вдоль глухого забора, за которым угадывалась дорога: он слышал шум машин. Память медленно возвращалась к нему, в голове стоял туман, во всем теле чувствовалась предательская слабость.

 - Может, я напился? Что со мной произошло? Где я? Или это какой–то кошмарный сон? — спрашивал он сам себя и тут же получил ответ на последний вопрос: в темноте он налетел на массивную скамью и больно ударился коленом.

 Прихрамывая, Ветвицкий нашел открытые ворота, выбрался на дорогу и стал ловить такси. Редкие машины сбавляли скорость, но объезжали его стороной, как чумного или пьяного.

 На ночных улицах можно увидеть всякое, но этот кандидат в пассажиры выглядел чересчур уж экстравагантно: у края дороги стоял босой мужик в розовых шортах и махровом халате какой–то ямайской расцветки. Почти все пуговицы на халате были оборваны, и когда он поднимал руку, его внушительный живот трясся как холодец.

 Одна машина все же остановилась.

 - Куда ехать–то, дядя? — с явной иронией спросил владелец голубых «Жигулей». Он с любопытством разглядывал босого, нетвердо стоящего на ногах мужика.

 Тот мучительно что–то вспоминал и, видимо, так и не вспомнив, задал совсем уж оригинальный вопрос:  - Какой это город?

 Водитель покрутил пальцем у виска, присвистнул и сказал на прощание:  - Закусывать надо!

 - Да погоди ты! Я вообще не пью… Со мной несчастье случилось! — зачастил Ветвицкий. — Вспомнил! Зеленый Мыс! Там мой дом!

 Водитель с большим сомнением покачал головой: это было в пригороде, а ехать нужно было в обратную сторону.

 - Ладно, — сжалился он, — десять баксов, но деньги сразу!

 - Хорошо, хорошо, — засуетился Ветвицкий и начал лихорадочно проверять свои карманы. Но кроме каких–то бумажек ничего не нашел.

 - Тогда извини, ничего не выйдет, — разочарованно протянул водитель и добавил с иронией: — У меня договор с банком, — он махнул головой в сторону шикарно отделанного входа в банк, видневшемуся метрах в ста. — Я не выдаю кредитов, а они не занимаются извозом. Пока, дядя!

 - Я могу заплатить дома… Даже двадцать долларов! — удвоил ставку Ветвицкий. — Я же не босяк какой–то, а уважаемый человек. У меня большой дом, семья… — начал он уламывать несговорчивого водителя.

 Тот вышел из машины, с сомнением посмотрел на босые ноги мужика, который не был босяком, и уже хотел было уехать, но заметил на руке кольцо:  - Тогда так: дома заплатишь двадцать баксов, а пока отдашь кольцо. Как залог.

 - Договорились! — сказал повеселевший пассажир и устроился на переднем сидении.

 Прохладный ветерок приятно освежал лицо, и вскоре последние пробелы в его памяти исчезли.

 - Боже мой, — сказал он вслух трагическим голосом и схватился за голову обеими руками. — Так, значит, все это правда?