Человек со шрамом

  Угораздило же задеть интересы этой бандитской группировки! — нервничал Ветвицкий, поглядывая на спидометр и стараясь не превышать скорость. — Не знал их сто лет и еще не знать столько же. Играть с ними, действительно, опасно. Но ведь и платить по предъявленному счету — форменное безумие. Какие деньги выбросить на ветер! А главное, дом жалко. Совсем новый, только обставил, а теперь все псу под хвост! …А Мальчик, дог породистый с родословной до десятого колена? Где он был? Даже не гавкнул ни разу, паразит! Только колбасу жрать и умеет, дармоед неблагодарный! С сегодняшнего дня — на хлеб и воду! Будет знать в другой раз, что хозяина своего должен охранять и днем и ночью. Прохлопал ушами, так и получи, что заслужил. А в дом пусть даже не пытается сунуть свою слюнявую морду, во дворе теперь будет жить. Не зима — не обморозится!

 Ветвицкий тихо выругался и вернулся к основной теме:   А участок? — он застонал как от зубной боли. — В лучшем пригородном районе, рядом с морем… Там только земля вдвое дороже стоит, чем в центре города. Ни шума, ни пыли: дыши чистым воздухом и радуйся жизни. Так ведь нет! Нашлись два гения, Лёвка с Яшкой, и отключили телефон Донцову, словно других лохов в городе нет. Дебилы безнадежные! Вот же влип по чужой дурости! Добровольно отдать новый дом — это безумие, а если не отдавать — то, похоже, самоубийство. Богатый выбор… Чтоб вам всем сдохнуть в этом месяце! Должен же быть какой–то выход?!

 Но сколько он не ломал голову, выход не находился. Ветвицкий только еще больше раздражался и злился.

 «Надо все же поговорить с приятелем Березина,  тревожно думал водитель серебристого «Опеля».  Он уже имел дело с этими проклятыми уголовниками, может, удастся выведать у него что–то полезного».

 «Опель» остановился у телефона–автомата и Ветвицкий позвонил на работу Давиденко–младшему. Тот долго не мог взять в толк, чего от него хотят, и упорно отнекивался. Встретиться где–либо на улице, на своей работе или у себя дома он отказался наотрез. С большим трудом удалось уговорить его приехать к Ветвицкому домой, где бы они смогли поговорить без помех.

 Встреча состоялась в тот же день, но мало что дала. Каждое слово из Давиденко приходилось тянуть клещами. Не смотря на то, что Яша полностью оплатил свою часть счета, «Легион» не оставил его в покое. Свиридов всё же докопался до старой телефонной аферы и хотел лишить Давиденко телефона в пользу Донцова. Но кто–то помешал — скорее всего, Мельников — и тогда телефона лишился Березин.

 Яша Давиденко предпочитал держать язык за зубами: не хватало еще лишиться квартирного телефона… Твердо уверен он был только в одном: если шуваловские бандиты решают получить со своей жертвы по счетам, то они умеют выколачивать такие долги в полной мере. Играть или хитрить с ними — дело опасное и рискованное. До сих пор не было еще примеров, когда кому–то удалось от них отвертеться. Во всяком случае, ему такие примеры известны не были.

 - «Колхоз — дело добровольное… — с горькой усмешкой изрек Давиденко начало старого народного афоризма, с болезненным любопытством поглядывая на хозяина роскошного особняка. Закончил же совсем мрачно и не без злорадства: — …Хочешь — вступай, хочешь — нет, а корову веди!» В противном случае, — пояснил он, — неаккуратный должник отдаст две коровы, если ему было жалко отдать с самого начала одну и в срок. Вот такие они сволочи!

 После ухода гостя Ветвицкий долго сидел в мягком глубоком кресле и напряженно думал: «Свою долю по возврату телефонов придется внести. Что будет делать начальник со своей долей — то его проблемы. Мое дело — предупредить его о возможных последствиях, а там пусть поступает как знает… Возврат телефонов влетит мне в копеечку, но тут уж ничего не попишешь. Здесь лучше не хитрить и не создавать себе новых проблем. Хорошо бы разобраться со старыми! Задачка, определенно, не из легких: как спасти свой дом и при этом не потерять собственную голову? Отдать дом — безумие, а не отдавать — что–то вроде харакири тупым ножом. Выбор замечательный, слов нет: одни буквы и те нецензурные».

 «Русский детский фонд» — это всего лишь подставная контора для отмывания грязных денег, − мрачно размышлял он. − Дураку понятно: пропустят деньги от продажи моего дома через несколько подставных фирм по каким–нибудь фиктивным сделкам или даже через одну фирму–однодневку, и концов потом не найдешь».

 «Сложит мои денежки какой–нибудь директор Тяпкин в навороченный кейс с сигнализацией и уйдет в туман, − лицо Ветвицкого перекосило от бессильной злобы. − По–английски, забыв попрощаться… А потом окажется, что имущества у фирмы «Тяпкин, Ляпкин и подельники» всего–ничего: поломанный компьютер да плакатик на стене. Всё остальное взяли в аренду на пару дней. И ищи ветра в поле на каком–нибудь острове Кипр: господин Тяпкин, он же Ляпкин, он же Сяпкин отбыли в очередной вояж и в спешке забыли оставить свой адрес. В конечном итоге, деньги так или иначе всплывут в «Легионе», но уже чистые и без малейших признаков вымогательства…»