Человек, стрелявший ядом. История одного шпиона времен холодной войны

Евгения родилась во Львове в 1916 году. К сорока трем годам она успела сменить не одну фамилию, в том числе Мак, Щиголь и Кошулинская. В Мюнхен она переехала после войны и осталась там, когда ее мужа Мирона отправили с рискованным заданием на Западную Украину. Евгении же досталась скромная должность на Цеппелинштрассе, 67.

15 октября, около полудня, Евгения Мак ушла с работы вместе с Бандерой и составила ему компанию в поездке по городу, ставшую для него последней. Теперь вопросы к ней возникли и у сыщиков, и у многих других, заинтересованных в установлении причины смерти – насильственной, как уже было ясно. В мюнхенской полиции и баварском отделении контрразведки считали, что фрау Мак могла быть сообщницей убийц. И результаты вскрытия, и слова полицейского информатора в рядах бандеровцев указывали на то, что отравителем стал кто-то из ближайшего окружения жертвы. Евгения оказалась подозреваемой номер один. Многие подчеркивали ее вражду с Ярославой Бандерой, а кое-кто намекал на любовную связь Евгении с шефом. К тому же, если Степан Бандера получил смертельную дозу, когда пробовал товар у продавцов, это никак не могло произойти без участия его спутницы. С другой стороны, как сказано в сообщении ЦРУ, никто «не мог определить, как яд ввели в один из фруктов на глазах у Бандеры. Едва ли отравленный фрукт принесли на рынок – ведь никто заранее не знал, что эти двое внезапно отправятся за покупками»99.

ЦРУ и его агенты в среде украинской эмиграции не исключали того, что устранить Бандеру Евгении поручил ее муж. Трудно было не заподозрить руку КГБ в изумительной ловкости Мирона Матвиейко, избегавшего преследователей на протяжении восьми с лишним лет. За несколько дней до переброски его группы на Украину туда же сбросили парашютистов ЦРУ, набранных из окружения Лебедя. Матвиейко и его подручные легко установили радиоконтакт с британской разведкой и Бандерой. А вот группа ЦРУ попала в засаду, и ее командира схватили советские оперативники. С тех пор Матвиейко находился под подозрением. Если он и вправду был завербован, сам собой выстраивался логический ряд: Лубянка – Мирон Матвиейко – Евгения Мак – убийство Бандеры100.

Теперь нам известно, что, когда Матвиейко попал под колпак МГБ, ему нелегко далось предательство дела национализма (если не бывшего вождя лично). В ночь на 17 июня 1952 года, через год с небольшим после своего пленения, Матвиейко ускользнул из дома во Львове, где под строгой охраной он исполнял ведущую роль в радиоигре с разведками НАТО. Потеря ключевой фигуры этой операции – а ее успешное начало сулило немалые достижения в будущем – потрясла верхушку советских органов безопасности. Министр госбезопасности СССР велел арестовать полковника Ивана Шорубалку, руководителя радиоигры, двумя годами прежде награжденного за участие в ликвидации главнокомандующего УПА. Расследование побега Матвиейко возглавил Роман Руденко, главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от Советского Союза.

Утром 17 июня, когда МГБ расставляло повсюду сети, беглец лихорадочно проверял старые контакты и явочные квартиры. Его ждало жестокое разочарование. Никого из тех, у кого он мог попросить помощи в годы войны, уже не было: одних взяли, других – убили. Матвиейко пришлось принять новые обстоятельства. На этот раз коммунистическая пропаганда не лгала – сопротивление и вправду свелось к разбросанным в горах изолированным мелким отрядам. Судьба его была предрешена. Матвиейко понял, что из вражеских тисков ему не вырваться, ведь идти было некуда. В отчаянии он написал от руки листовки: кто он, что с ним произошло и как он работал под контролем органов. Эти листовки он разбрасывал на улицах в надежде, что одна из них попадет к подпольщикам, а от них и за рубеж. Для спасения собственной жизни оставалось только добровольно вернуться в плен.

Вечером 17 июня, проведя на свободе менее суток, Матвиейко направился на львовский главный вокзал. Там он спросил у проходившего мимо сержанта, служит ли тот в МГБ. Сержант ответил, что служит, и тогда беглец заявил о желании сдаться органам и о том, что вооружен. Потом назвал свое имя. Его отправили на самолете в Москву и держали в тюрьме в условиях совсем не львовских.

Только после смерти Сталина в марте 1953 года Матвиейко вернули под опеку тех, кто следил за ним еще во Львове. О его кратковременном побеге и пребывании в Москве не узнали ни члены ОУН, ни британская разведка. Целых восемь лет радиограммы двойного агента играли роль «голоса командования УПА» на Украине. Матвиейко сумел заслужить вновь доверие своих кураторов. В июне 1958 года, через семь лет после пленения и через шесть после отчаянной попытки побега, шефа бандеровской Службы безопасности, «закоренелого националиста», помиловали секретным постановлением Верховного Суда СССР. К этому времени он успел жениться на сотруднице КГБ, за ним же и надзиравшей101.