Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

Это может показаться странным, но Маша как-то быстро поверила, что все это не гипноз и не ловкий фокус. А поверив, не преисполнилась восторженного любопытства и неуемного энтузиазма, а наоборот, вроде как погрустнела и опечалилась. Впрочем, речка моя и лес, тронутый первыми красками осени, ей понравились.

Здесь действительно было красиво. Мы побродили немного по берегу (в городок, знакомиться с Женькой Микуличем, решили пока не ходить – не то было настроение, да и не хотелось мне пока доказывать Женьке, что все, рассказанное ему мною в ту ночь – правда), подышали вкусным, совсем непохожим на московский, воздухом, дошли до переката, через который мы, мальчишки, перебирались когда-то на лесной левый берег за грибами и ягодами, и вернулись обратно. Сразу в мою квартиру, чтобы не пугать случайных прохожих.

Следующие четыре дня прошли спокойно. В том смысле, что я, продолжая эксперименты со своим даром, неожиданно понял, что начинаю к нему привыкать. Нет, мне по-прежнему было интересно побывать везде и всюду, но сам факт перемещения уже не вызывал во мне тех чувств, которые я испытывал в самом начале.

Пользуясь системой веб-камер, я побывал там, где всегда мечтал побывать. Дышал водяной пылью Ниагары и с колотящимся сердцем заглядывал в бездну Великого Каньона. Сидел, попивая баночное пиво и покуривая сигаретку, на каменных скамьях Колизея. Бродил по кажущимися удивительно знакомыми и родными улочкам и площадям Иерусалима. Задрав голову, с благоговением оглядывал башни и порталы собора Саграда Фамилиа великого Гауди в Барселоне. Купался в теплых морях и океанах, ел экзотические блюда, пил незнакомые вина и дивился разнообразию мира. Поначалу. Но уже к концу второго дня, сидя на открытой террасе какого-то парижского кафе за чашкой кофе, я понял, что эти кенгуриные скачки по шару Земли мне начинают надоедать. Любой мужчина (ну, или почти любой), наверное, хоть раз сидел перед телевизором и бездумно переключал каналы, скользя взглядом по обрывкам новостей, сюжетов, эпизодов, ток-шоу и клипов, улавливая слухом и тут же забывая чьи-то слова, какие-то звуки и шумы, осколки музыкальных фраз. Вот нечто подобное испытывал тогда и я. Только не экран телевизора мерцал передо мной, а самая что ни на есть реальная жизнь. Но только я выпадал из этой жизни. Праздный наблюдатель – и только. Даже не наблюдатель, а так, любопытствующий зевака – огляделся, послушал, понюхал, дотронулся рукой, выпил кружку пива (чашку кофе, бокал вина, рюмку крепкого) и поскакал дальше.

Конечно, любая мечта требует исполнения. Неисполнившаяся мечта похожа на безответную любовь – так и щемит до конца жизни. Но одно дело – щелкнуть пальцами и мгновенно оказаться на вершине, и совсем другое – упорно идти сквозь лед, усталость и отчаяние к этой вершине долгие дни и, возможно, годы, чтобы, достигнув, понять: не только в покорении этой вершины счастье, главное счастье в том, что ты достиг какой-то вершины внутри себя и теперь готов идти к следующей. К достижению любой цели ведет свой путь. И путь этот надо пройти от начала до конца, чтобы понять, стоишь ли ты этой цели. И стоит ли эта цель тебя.

Но не все еще было проверено и не все соблазны преодолены. Именно поэтому вечером второго дня я созвонился со знакомым костюмером с Мосфильма, а утром третьего, одевшись по моде десятых годов прошлого века, отправился в Москву. В лето 1912 года.

Воспользовался я все теми же номерами журналов «Советское фото» за 1975 год. Точнее, одним из номеров, в котором были помещены очень четкие и качественные (впрочем, в те времена серебра не жалели, да и технология съемки была совершенно иной, так что все фотографии были качественными) снимки старой Москвы.

Да. Вот это было настоящее потрясение. Конечно, я был несколько подготовлен к нему недавним путешествием в таежный поселок 1974 года, но… именно, что несколько. Тридцать с лишним лет назад и почти сотня… Между ними – эпоха, пропасть, в которой исчезли миллионы и миллионы душ со всеми их надеждами, любовями и верой в лучшее. Не годы – спрессованные века пролегли между этими датами. Эх, Россия…

Это была не просто другая Москва. Это была Москва другого мира, и мне в какой-то момент, в самом начале, даже показалось, что я не на Земле, а на какой-то иной планете. Очень похожей, но иной. Ходящей по кругу вокруг иного солнца за тысячи световых лет от Моей родной Солнечной системы. Дома, воздух, лица прохожих… Особенно лица и глаза. Не сливающиеся в одну массу, нет. Каждое – отдельно. Каждое – индивидуально. Каждое со своим выражением.

И еще звуки. Не постоянный шум и гул мегаполиса, нет. Цоканье копыт по мостовой, крики разносчика газет, треск мотора одинокого авто, чей-то густой смех и отчетливый скрип сапог идущего навстречу городового…

И еще запахи. Пахло кожей и смолой, конским навозом и свежевыпеченным хлебом, струганым деревом и человеческим потом, дымом и кофе и чем-то еще – полузабытым или даже вовсе неизвестным. Если бы я взял с собой какую-нибудь знакомую собаку, она, наверное, сошла бы здесь с ума.