– Вы мне не помешали, суперинтендант. И я обладаю достаточной квалификацией для того, чтобы читать научные журналы и применять почерпнутые из них знания к текущим случаям. Поскольку дела Анджелы Ферникрофт и Дэнни Тэйлора не закрыты, я считаю, что у меня есть веские основания для того, чтобы находиться сейчас здесь.
Овербек улыбнулась такой улыбкой, которую, по мнению Конни, можно было бы наблюдать в тюремном дворе перед началом жестокой драки, затем села и скрестила свои длинные ноги движением, выражающим доминирование. Айлша тоже улыбнулась, торжествующе и тепло.
– Синдром Котара бывает нелегко классифицировать однозначно, поскольку ему сопутствуют депрессия, суицидальные мысли и психоз. Часть проявлений, говорящих о наличии синдрома Котара, является вторичными по отношению к расстройствам, носящим более очевидный характер. Однако диагностика этого заболевания не представляет трудностей вследствие его уникальных проявлений. Мои изыскания в уважаемых медицинских журналах показали, что за последние сто лет было изучено достаточно случаев этого расстройства, чтобы ясно представлять, какова основная бредовая идея тех, кто им страдает. Это вера в то, что они либо мертвы, либо умирают. В наиболее всеобъемлющих исследованиях мужчин и женщин среди больных было примерно поровну. Бол́ ьшая их часть была старше восемнадцати лет. У подавляющего большинства были выявлены повреждения, болезни или патологии мозга, способные объяснить возникновение данной бредовой идеи.
– Со всем уважением хочу сказать. – Овербек перебила судмедэксперта, на сей раз не потрудившись встать. – Мы имеем дело не просто с человеком, имеющим бредовые представления о своем собственном существовании. Речь идет об опасном маньяке, совершившем два известных нам убийства и удерживающем других жертв, которые могут быть как живы, так и мертвы. Этот мужчина не страдает от депрессии. Он явный психопат.
– Я не психиатр, суперинтендант, так что ответить на этот вопрос я не могу. Однако я могу вам сказать, что изучила случаи синдрома Котара и мои изыскания убедили меня в том, что это реальное и научно доказанное расстройство, способное достоверно объяснить убийства и похищения, которые совершил данный маньяк.
– Доктор Лэмберт, а вы не могли бы привести нам еще какой-нибудь пример синдрома Котара? – спросил один из полицейских.
– Разумеется, примеров много, есть из чего выбирать. – Айлша открыла файл и просмотрела страницу. – Вот, женщина, двадцать четыре года, в Перте, совсем недалеко от нас, получила сотрясение мозга, попав в ДТП. Вскоре после этого у нее начались проявления депрессии. Она перестала следить за собой, начала пренебрегать гигиеной, это обнаружила ее мать и в конце концов отвела дочь к врачу. По ее словам, у нее было такое чувство, будто у нее не хватает некоторых частей тела. Врач прописал этой девушке антидепрессанты, и ей пришлось уйти с работы. Полгода спустя она начала резко терять вес. Ей был поставлен неверный диагноз – посттравматический синдром, – и она была направлена на психотерапию. Ее психотерапевт забеспокоился, когда пациентка начала говорить о том, что ее внутренние органы выходят из строя и она скоро умрет. Девушку направили к психиатру, он назначил ей томографию, и в ее мозге было обнаружено определенное повреждение. Ее пытались лечить, но в конце концов эта молодая женщина умерла от остановки сердца, поскольку ее тело исхудало настолько, что больше не могло выносить переживаемый ею стресс.
– А вы можете привести нам какие-то случаи, когда больные с синдромом Котара в конце концов убивали других людей или причиняли им серьезный вред? – спросила Овербек.
Айлша скосила глаза на Конни.
– Нет, не могу, – ответила она. – Но это не значит, что таких случаев никогда не бывало и что данный случай является первым.
Конни встала:
– Спасибо, доктор Лэмберт. Я продолжу. – Она подождала, когда Айлша сядет, и вышла на середину комнаты. – Мы знаем больше о нашем убийце, чем думаем. У нас есть неплохое описание его внешности. Нам также известно, что он холост и одинок.
– Этого мы пока не установили, – крикнул кто-то из собравшихся.