Человек-тень

– А вам не кажется, что это надо обсудить до того, как мы сообщим полиции Шотландии, что в их парках может действовать маньяк? Потому что это не столько психологический профиль преступника, сколько приглашение каждому самопровозглашенному поборнику справедливости нападать на любого одинокого мужчину, замеченного в парке в радиусе ста миль.

– Хорошо. – Конни отодвинула ноутбук. – Предположим, что вы маньяк, ищущий женщину определенного типа. Женщину с маленькими детьми. Где вы станете искать ее?

– На игровой площадке школы?

– А теперь ограничим параметры поиска. Вам нужна не просто мать, отвозящая своих детей в школу и забирающая их, а особенная. Вы хотите наблюдать ее активное участие в жизни детей. Возможно, вы хотите чего-то большего, чем просто представлять себе, что она им говорит. А это значит, что вам нужно подходить к тем, за кем вы следите, достаточно близко, и при этом не выделяться из толпы.

– Это можно делать во многих местах. В магазинах, ресторанах, даже на улице.

– Тогда разговоры матери с детьми были бы однотипными: что мы положим в нашу тележку, чтобы приготовить ужин? мы не опаздываем? А мы ищем такие места, где мать может расслабиться и продемонстрировать свои материнские качества во всей красе.

– Вы хотите сказать, что одни матери активно играют со своими детьми, а другие сидят в парке на скамейках, уставясь в свои аккаунты в социальных сетях?

– Вот именно, – кивнула Конни. – В парке можно оценить качество взаимоотношений матери и ребенка. Подростки отправляются туда, чтобы либо развеяться, либо натворить дел. Одинокие старики могут ходить туда в надежде поболтать с прохожими. А родители бывают там, поскольку в парке можно размяться и поиграть, но игра с детьми – это тяжелый труд. Для этого нужно напрягать воображение и силы. Другое такое место – это бассейны.

– Болтаясь у бассейна, ты с куда большей долей вероятности попадешь на камеры видеонаблюдения, – заметил Барда. – Но Мэгги двенадцать лет, а Анджеле и Элспит за тридцать. Вы говорили, что у преступника должен быть психосексуальный мотив. Мэгги не вписывается в его тип.

– Это же Эдинбург, а не Лагос и не Каракас, – возразила Конни. – Одна женщина убита, еще одна похищена, а теперь еще похищенный ребенок. Не слишком ли много? Какова вероятность того, что эти преступления не связаны между собой?

– Вы видели фотографию Мэгги? – спросил Барда.

Конни покачала головой.

– Я вам покажу.

Инспектор открыл свой ноутбук и вывел на экран фотографию девочки, которая определенно выглядела не старше своих двенадцати лет, а скорее всего, даже младше.

– Это фото было сделано недавно? – спросила Конни.

– Несколько недель назад. Его сделала одноклассница Мэгги, оно было нужно для выполнения домашнего задания по естественным наукам. На девочке отсутствует макияж, в ее одежде и прическе нет ничего, что говорило бы о раннем взрослении.

Если бы она выглядела или вела себя как взрослая, то да, можно было бы предположить, что преступник мог неверно оценить ее возраст, но до сих пор мы исходили из предположения, что Анджелу и Элспит связывает нечто такое, что тянуло этого малого к образцовым матерям. По-моему, того факта, что Мэгги обратила внимание на незнакомого мужчину в парке, недостаточно для того, чтобы связать все эти преступления воедино.

– А что именно подруга Мэгги сказала о том случае, когда Мэгги обратила внимание на мужчину в парке? – поинтересовалась Конни.

– Мэгги живет в Дервард-Гроув, к юго-востоку от центра города. В северном конце ее улицы расположен Инч-Парк, где есть игровая площадка. Подруга Мэгги, живущая там же, сообщила, что Мэгги видела мужчину, который, по ее мнению, за ней наблюдал. Он завел с ней разговор, а затем случилось нечто, и у него пошла кровь. Подруга Мэгги точно не знала, в чем там было дело. Мэгги боится крови, так что это сильно подействовало на нее, и она сказала своей подруге, что этот мужчина был… по-моему, она употребила слово «стремный», но не вдавалась в детали. Это большой парк со множеством скамеек. Мэгги что-то сказала насчет того, что большинство взрослых мужчин знают, что им следует держаться подальше от девочек, гуляющих или сидящих в одиночестве, а не выбирать ближайшую к ним скамейку. Она умный ребенок.

– Да, умный. А это был единичный случай? Я говорю о ее походе в парк.

– Нет, отец Мэгги сообщил нам, что она часто ходила в парк после школы, когда не было дождя, а иногда даже и в дождливую погоду. Она брала книгу и читала ее там.

– Брала книгу и читала ее в парке? – удивилась Конни. – Сколько двенадцатилетних детей в наши дни предпочитают чтение книг сидению в соцсетях?

– По-моему, это все равно натяжка, – сказал Барда. – Такое изменение типа жертвы делает связь между этими преступлениями маловероятной.

– По словам Мэгги, тот мужчина был стремным, – напомнила ему Конни.

– Многие взрослые кажутся детям стремными. Речь может идти о чем угодно, от его одежды до того, чем он занимался. А может, он просто мурлыкал себе под нос или у него был нервный тик.

Конни вывела на экран карту местности: