Человек теней

– И каждый из них тестировался индивидуально. Что мы можем сделать…

– Бедная женщина порезала запястья.

Бэйл слегка вздрогнул.

– Да.

Найквист продолжил:

– Я слышал, что в парламенте все чаще задают вопросы. Что вы будете делать? Откупитесь от них?

– Это не имеет к вам никакого отношения. Абсолютно никакого!

– Я считаю, что Элеанор связана с вашей борьбой.

– Моей борьбой?

– Вашей битвой. Против времени. И я думаю, что смерть Доминика Кинкейда связана со всем этим. Просто пока еще не знаю как.

Бэйл судорожно вздрогнул, словно испытывая физическую боль.

Найквист постарался смягчить тон:

– Вы должны мне верить, Элеанор преследуют. Мне просто нужно выяснить, почему это происходит и кто ее ищет. И тогда я… и тогда мы сможем убедиться, что она в безопасности.

Этот подход не возымел положительного эффекта. Вместо этого глаза Бэйла наполнились холодным гневом.

– Я в последний раз прошу оставить мою семью в покое. Оставьте мою дочь в покое.

Помолчав несколько секунд, Найквист сказал:

– Но ведь Элеанор не ваша дочь, верно?

Бэйл одним глотком осушил стакан. На мгновение Найквист даже подумал, что он лопнет в руке мужчины. Но Бэйл несколько раз вдохнул, а затем улыбнулся. Это выглядело так, словно глыба льда раскололась на две части.

– Вы правы. Вы правы, Найквист. Она не моя дочь.

Найквист был удивлен внезапным признанием, но воспротивился желанию продолжить расспросы. Вместо этого он смотрел, как Бэйл поставил стакан на стол и подошел к одной из картин. Комната была настолько тускло освещена, что его фигура, казалось, сливалась с сюрреалистическим пейзажем.

– Это было нелегкое дело, – начал он. – Это все. Я не знаю подробностей. Не хочу знать. Какой-то художник. Мою жену всегда привлекали такие чувствительные типы. Конечно, он был намного моложе ее.

– И это был Доминик Кинкейд?

Бэйл отвернулся от картины.

– Да. – Его лицо при этом не выражало ничего – ни боли, ни потери.

Найквист не собирался отступать.

– Значит, ваша жена начала встречаться с этим парнем, а потом забеременела?

Кивок в ответ.

– И так появилась Элеанор?

Бэйл усмехнулся.

– Главное то, что я воспитывал ее как свою. Как моего собственного ребенка. Сколько мужчин поступили бы так? Да, я дал Элеанор все, чего она могла бы хотеть от жизни. Конечно, я имею в виду чисто материальную составляющую. Что бы она ни требовала, ну, я не знаю… Я не могу судить о своей способности любить. А кто-нибудь другой может?

– Наверное, нет.

Двое мужчин молчали, и, казалось, в комнате звучало эхо этой тишины. На застывших пейзажах мерцали проблески других миров, будто проникшие через залитые лунным светом двери. Тонкие осветительные приборы гудели с тщательно контролируемой мощностью. Впервые Найквист почувствовал связь с другим человеком. Он спросил:

– Что случилось?

– Простите? – пробормотал Бэйл, словно спросонья.

– Что заставило Элеанор уйти из дома?

– Она узнала о Кинкейде.

– Вы ей никогда о нем не говорили?

Он покачал головой.

– Все это время она воспринимала меня как своего отца. Как и я считал ее своей дочерью. – Бэйл выглядел огорченным. – Конечно, она была расстроена, когда узнала. Ну, вы можете себе представить.

Найквист сделал паузу, прежде чем задать трудный вопрос.

– А как насчет другого вашего ребенка?

– Моего кого? У меня нет другого ребенка.

Найквист предпринял еще одну попытку.

– В самом деле? Я думал, ее зовут Элиза?

Лицо Бэйла было скрыто в тени. Он довольно спокойно сказал:

– В моей семье лишь один ребенок. Ее зовут Элеанор.

– Ваша жена сказала что-то о дочери, которая умерла. Скончалась…

– Элиза? Что-то знакомое. Ах, да. Имя, которое мы сначала выбрали для Элеанор, прежде чем она родилась. Позже мы передумали.

– Понятно, – сказал Найквист. – Похоже, это все объясняет.

– Больной ум женщины играет злые шутки. – Бэйл шагнул вперед, на свет. – Я уверен, что вы уже поняли, Найквист, что наша семья пережила большую боль в свое время и значительная ее часть была вызвана моей собственной проблемой.

– Какой?

– Я бесплоден, – без колебаний ответил Бэйл.

Найквист был ошеломлен. Он все еще пытался подобрать слова для ответа, когда Бэйл продолжил:

– Моя дорогая жена вряд ли могла спокойно вынести такое известие. Возможно, это и загнало ее в объятия другого мужчины, кто знает? И кто скажет, каких демонов могло породить все это?

– В чьей голове?

Бэйл оставил вопрос без ответа, на мгновение закрыв глаза.

– Вот. Теперь вы знаете. Я неполноценный мужчина. Вы удовлетворены такой информацией?

Найквист кивнул.

– Мне было любопытно. Такая уж у меня работа.

– Полагаю, что да.

– Где Элеанор?

– Моя дочь… и я не извиняюсь за это слово, моя дочь была глубоко обеспокоена событиями последних нескольких недель или около того. Но будьте уверены, за ней есть кому присмотреть.

– У меня осталось несколько ее вещей.

– Отдайте их мне.

– Я не могу этого сделать. Я должен ее увидеть.

В голос Бэйла вернулась сталь.

– Ни в коем случае.

Но такая решимость длилась лишь миг, тут же сменившись печалью. Подойдя к Найквисту, Бэйл протянул руку и сказал: