Человек цифровой цивилизации

Многим стало сейчас ясно, что XXI век будет веком таких «нежданных дождей» и «нелинейных взрывов». Нам всем необходимо срочно обучаться искусству «прозорливого видения будущего» для принятия своевременных, опережающих действий. Наблюдаемое радикальное изменение скорости и масштабов перемен востребует принципиально иные методы адаптации и выживания в изменяющемся мире. Настоящее в этом мире приобретает иной смысл, иной желанный образ устремлений. Оно множеством интересов связывается с будущим, видимым в созревших малых «зернах будущего» и в прагматичных прогнозах визионеров страны и мира.

Новый социальный заказ как необходимость

Главное в новой повестке дня — «насущная полезность» знаний и умений, реализуемая в большом числе нововведений (инноваций) — от технологических до управленческих, культурных и социальных. Строго говоря, такая потребность существовала всегда. Отличие нашего времени от прежних этапов «инновационных толчков» состоит в том, что существенно изменилась количественная и качественная потребность в них. Раньше инновации ослабляли зависимость человека, общества от природы, теперь же они должны обеспечить функционирование новой, во многом искусственной, рукотворной цивилизации, предотвратить и разрешить возникающие проблемы нового времени. Выживание отдельных стран и всего человечества становится зависимым как было показано выше от существования некой «критической массы» людей, способных к разрешению проблем через массовое инновационное творчество.

Возникнет необходимое число «хорошо воспитанных и образованных» людей, проблемы могут быть разрешены, и будущее станет более прогнозируемым и предсказуемым, число бед и неожиданностей не превысит уровня неразрешимой угрозы. Не появится необходимая критическая масса «нужных, полезных людей», всем необходимо готовиться к сложной, непростой жизни. Радикальное изменение оценки настоящего налицо: наше настоящее определяется не прошлым, а будущим. Выбирая сегодня тот или иной проект развития, мы выбираем не короткий план действий, мы, образно говоря, выбираем свое предпочтительное или трагичное будущее.

Массовая охранительная позиция образовательного сообщества «Ничего не надо менять!» не учитывает этого обстоятельства. Оно по-прежнему существует в привычной модели линейного мира, когда все меняется незначительно и день завтрашний похож на день вчерашний. Живых сил другой позиции «Мы должны меняться быстрее, потому что можем не успеть!» не много, хотя реальный жизненный опыт многих работников образования говорит о том, что для успешного будущего изменения необходимы. Этот парадокс, на наш взгляд, связан с тем, что обновление образования и воспитания до сих пор не рассматривается как необходимая и общеполезная инновация, успешность которой во многом зависит от общепонятного обозначения реальных примет кризисности ситуации, отчетливых угроз и их последствий. Нет кризиса, нет угроз, нет и инноваций, так в самом общем виде звучит основной закон инновационного развития Йозефа Шумпетера. Инновация в его понимании не просто новшество, а нововведение «спасающее», приносящее значимую пользу. Это, прежде всего, деятельность, направленная на достижение одобряемых целей нетрадиционными, непризнанными, новыми методами.

Частое использование понятий «конкурентоспособность», «глобальный вызов», «обеспечение инновационного пути развития страны» при описании сложившейся ситуации фактически разрушает психологические основы восприятия реального положения дел в образовании и воспитании как нуждающихся в целенаправленных изменениях и отрывает их от «убегающей» действительности. Достаточно только взглянуть на сегодняшний глобальный финансовый и экономический кризис с этой стороны, чтобы понять всю абсурдность происходящего: изменений вокруг нас стало так много и они так бесспорны и значимы, и при этом, по мнению многих, образование и воспитание должны остаться неизменными как достигшие некоего универсального и общеполезного уровня.

Очевидно, что смена вех необходима. Истинная причина смены вех развития образования должна перестать быть известной только узкому кругу людей. Природная рента (доход от природных богатств), как основа благополучия страны, уходит в прошлое. Возникший дефицит доходов должен быть восполнен иной деятельностью с иными высокими доходами. В мире главным источником доходов становится целенаправленное развитие инновационной экономики, являющейся основой «нового революционного богатства» [25]. Строго говоря, у нас выбора нет: либо «новая экономика» с высоким уровнем «интеллектуальной ренты», либо сырьевая экономика с неуклонно падающими доходами. Для России это совсем новая ситуация, и никто, строго говоря, к ней пока не готов — ни население, ни образование, ни власть, ни бизнес, ни наука.