Человек. Цивилизация. Общество

Значит, дело уже не в самом характере акта, а в мотивах, его вызвавших. Но что значит выражение «личные побуждения», и совпадает ли оно с «антиобщественными инстинктами» (выражение Ферри). Я думаю, что всякий акт любого человека вызван «личными побуждениями», а потому отождествлять акты «личного побуждения» с антиобщественными актами нельзя. Ферри, очевидно, разумеет под первыми «эгоистические» акты, где в жертву своим интересам приносятся общественные интересы. Раз так обстоит дело, то, очевидно, под преступные акты подойдут какие угодно акты, а не только убийство и кража, потому что общественные интересы предписывали в качестве должных и убийство и неубийство, и жестокость и милосердие, и ненависть и любовь, и скупость и расточительность, и правду и ложь, и кражу с грабежом и охрану собственности, и насилие и «неприкосновенность личности», и педерастию с публичным «развратом» (религиозный гетеризм и т. п.) и воздержание от половой жизни (аскетизм) и т. д. Спрашивается в таком случае, как же согласовать второе определение с первым. Но мало того, индивид может совершать поступки из чисто эгоистических побуждений (личный мотив), — и тем не менее эти акты могут совпасть с общественными интересами, следовательно, не будут «антиобщественными инстинктами»; и обратно, может совершить поступок, противоречащий общественным нормам, и тем не менее вызванный не эгоистическим расчетом, а исполнением высшего долга. Примером первого типа могут служить те лица, которые, пользуясь нормами закона, мстят своим недругам, основательно или неосновательно обвиняя их в нарушении норм, охраняемых правом, и вообще лица, совершающие ряд поступков ради узких эгоистических выгод, но так как эти выгоды не противоречат нормам права, то они и не считаются за преступление.

Примерами второй категории могут служить Христос, мученики, Сократ, Гус и т. д., несомненно нарушавшие общественные нормы, но столь же несомненно действовавшие не из «личных побуждений», а во имя «высшего долга».

Спрашивается, которая из этих двух категорий есть преступная категория. Первая действует из личных побуждений (эгоизма), но не нарушает общественных норм; вторая нарушает нормы, но действует не из «личных побуждений» (эгоизма). Определение Ферри предполагает, что антиобщественность и эгоизм, общественность (соблюдение норм) и альтруизм всегда совпадают. Но это, как мы видели, предположение совершенно ошибочное, благодаря этому и дальнейшее различение «атавистической и эволюционной преступности» теряет смысл, а вместе с этим, помимо других возражений, терпит фиаско и все определение преступления.

После целого ряда зигзагов мысли Ферри принужден сознаться, что «нам вовсе не так уж важно знать, какие именно аномалии преступники обнаруживали десять — двенадцать тысяч лет тому назад или какие обнаруживают современные дикари, так как мы занимаемся уголовной социологией лишь постольку, поскольку она касается настоящего момента и ближайшего будущего современных культурных народов, а отнюдь не для того, чтобы метафизически выводить абсолютные и вечные законы».

Понятие преступления для Ферри совпадает с современным позитивно-юридическим понятием, против которого он сам же протестовал и смело хотел найти «прирожденные» преступления, в зависимости от чего хотел определить тип «прирожденного» преступника. А замечание о «delit naturel»^[68] означает уже полный скептицизм и полное банкротство в своих попытках, что, однако, Ферри, врагу «логики и силлогизмов», не мешает в дальнейшем проделывать удивительные логические операции и говорить об «естественной и атавистической» преступности, об убийстве и краже как «извечных» преступлениях и т. д.

Но раз нет определения преступления, или же оно совпадает с данным позитивно-юридическим понятием, исторически изменчивым и непостоянным, то позволительно было бы спросить, в зависимости от чего же классифицируются люди на категории преступных и не преступных? Где те критерии, которые позволяли бы устанавливать антропологические свойства преступников? Во что же превращается сама уголовная антропология?

Так как в мою задачу не входит изложение всех главнейших определений преступления, то я ограничусь приведенными примерами и перейду к краткому развитию тех положений по отношению к преступлению, которые вытекают из вышеустановленных посылок…

Итак, сейчас перед нами задача определения преступления, то есть выделения класса определенных актов, обладающих одинаковой природой и одинаковыми признаками…