Человек, убивший бога

Их было шестеро, они сидели у костра под звездным небом, в поле изуродованным войной и думали об одном и том же. Все шестеро страдали, их переполнял гнев, им хотелось его выплеснуть, но все они молча смотрели в костер, мрачно осознавая свою беспомощность перед морщинистым лицом смерти.

Глава 9

Битва стала началом затяжной позиционки.  Немцы, не сумевшие взять оборонительные линии русских с наскока, продолжали свои атаки. Каждый день артиллерия нещадно расстреливала все живое до чего только могла дотянуться. Окопы, в начале представлявшие единую линию, превратились в разветвленную сеть. Некоторые части контролировали немцы, так что приходилось отодвигать линию назад. Рыть все новые и новые окопы. Они уже начинали походить на лабиринт, обитателями которых были лишь трупы и крысы.

Ежедневные сражения измотали обе армии, так что спустя две недели бесконечных самоубийственных атака, сформировалась линия фронта. Немцы окопались со своей стороны, боясь, что русские перейдут в контрнаступление. Так что теперь все поле было изрыто окопами и разбомблено артиллерийскими снарядами.

Солдаты теперь буквально жили в окопах, подобна своим соседям крысам, роя маленькие убежища, где они могли бы хоть не много поспать.

Дожди же лили постоянно. В некоторых местах вода стояла по колено, ее вычерпывали ведрами.

И такая картина была не только на северном направление. Все наступление встало. Буквально, на протяжении тысячи километров, образовались окопные траншеи. Ни одна из враждующих сторон не могла сдвинуться хоть на метр. Это удавалось лишь ценной огромных потерь, которые были не нужны ни тем ни другим.

Война начала обретать ранее не виданные очертания. Она фактически начинала превращаться в окопную. Битвы, разворачивавшиеся в начале военной кампании, переросли в мелкие стычки между двумя линиями, а редкие контрнаступления лишь изредка имели хоть какой-то эффект, да и их добычей являлись жалкие несколько метров перерытой земли.

И Никита был в эпицентре всего этого, вместе со своими выжившими товарищами. Бесконечные обстрелы артиллерия, не хватка сна, неожиданные атаки врага, сводили их с ума. Что бы сохранить рассудок и хоть как-то перебить вонь, идущую от них самих, солдаты постоянно курили. Запах дешевого табака, буквально впитался в землю. Но и это помогало лишь от части, да и найти табак стало проблемой.

В придачу ко всему, дела с поставками провизии и боеприпасов были катастрофически. Плохо налаженная система снабжения не справлялась с объёмом, и русская армия недополучала необходимых припасов, в отличие от немцев. Те питались как графья по сравнению с русскими солдатами. Как-то раз, в начале декабря, отряду, пришел приказ проникнуть на территорию врага и выкрасть провизию.

Так как их осталось всего шестеро, командование решила отправить Никиту с товарищами на самоубийственную миссию и у них не было выбора.

Дождавшись ночи, они вылезли из своего окопа, через нейтральную линию, где раньше была основная оборонительная линия, ползком добрались до немецких позиций. У них ничего не вышло часовые, заметили горе- Воров. Еле унесли ноги, но потеряли еще одного. Павла подстрелили, когда уже весь отряд был близок к своим позициям. Они даже не смогли забрать его тело.

Немцы не успокоились на одном убитом, бросились вдогонку, но не рассчитали. В этом месте промежуток между двумя оборонительными линиями был небольшой, завязалось очередное сражение, которое закончилось ничем.

Русское командование в итоге, за проваленную миссию, хотело окончательно расформировать отряд, а солдат, не выполнивших идиотский приказ, наказать. Их спас Норыжкин, всеми правдами и не правдами убеждавший чинов не совершать такую глупость. А это действительно была именно, что не наесть глупость. Настроения во всех отрядах было подавленное, медленно зрели бунты и поступать так с солдатами, отправленными от отчаяния на самоубийственную миссию, могло стать последней каплей для всех остальных. В итоге их оставили в покое.

С приходом настоящей зимы, ситуация лишь ухудшилась. Недоедающие, изможденные войска столкнулись с новым врагом- Холодом. От него спрятаться в открытых окопах было невозможно. Солдатам даже нельзя было разводить костры, единственное, что могло их согреть, потому что по дыму вражеские артиллеристы с легкостью определяли свою мишень.

1915 год не спешно сменил четырнадцатый.

Никита проснулся от жуткого холода. Все тело промерзло до костей. В окопные землянки горел маленький костерок, дым от которого стелился по земляному потолку. Толку от него было не много, промерзшая земля впитывала в себя все тепло, что от него шло.

Товарищи сидели около костерка. Никита поднялся со своего места и подсел к ним, протягивая руки к жару пламени.

– Долго я спал?

– Час, может два. – Ответил Кузьмич.

– Чертов холод.

– Выпей кипятку, как раз снег натопили, глядишь не много согреешься.

Кузьмич плеснул в жестяную кружку немного воды из чугунка и передал Никите.

Обхватив руками быстро нагревшуюся кружку, он почувствовал спасительное тепло. Руки чутка отогрелись.

– Кирилл на посту?