Человек, убивший бога

– Да, уже час стоит с Иваном, скоро смена.

– А кто следующий Женя?

– Вроде Макар, но он совсем плох. Ему лишний раз на холоде торчать ой как не кстати.

– Не просыпался?

– Нет, уж четвертый час в полусне ворочается.

– Паршиво, ладно я вместо него пойду.

Тряпочка, прикрывавшая вход в землянку, отдернулась. Яркие лучи зимнего солнца ворвались в полумрак, ослепляя всех.

– Все тут. – Спросил, зашедший во внутрь Норыжкин.

– Кирилл с Иваном на посту остальные здесь командир.

– Ну хорошо, потом ему передадите.

– Что случилось?

– Конец нам други мои. Разведка докладывает, враг стягивает большие силы сюда, говорят аж с западного фронта перекинули. Немец похоже собрался наступать всеми силами.

– Так уж который месяц наступают, сукины дети!

– Нет Кузьмич. В этот раз полномасштабное наступление. Две полные армии, а к нам уж сколько недель никакой подмоги. Похоже прорвутся гады!

– Командование не велит отступать? – Обратился к командиру Никита.

– Нет, приказ тот же, стоять до последнего.

– Бестолочи! Черт бы их побрал! Что толку, что мы тут сидим, все равно все наступление уж как два месяца встало, кого прикрываем то?

– Кузьмич! Не забывайся! Ты все-таки перед офицером!

– Извините, конечно, командир. Ну вы ж понимаете, что это я не про вас.

– Тише, Женя. Ничего Кузьмич. Командование все надеется, что дело сдвинется с мертвой точки.

– А как там вообще на юге то, а командир?

– Честно? Новости оттуда не лучше. Враг и там планирует наступление, а дела там ничем не лучше нашего подкрепления нет, с провизией плохо, разве что морозы не сильные, вот и вся разница.

– Это что же получается, нас тут и в хост и гриву немчура поганая гнать будет?

– Кузьмич, черт ты старый, офицерство уважай!

– Да успокойся ты Евгеша!

–тихо вы оба! – Повысив тон успокоил их Норыжкин.

– Что ты все заладил со своим офицерством! Уж сколько вместе воюем, побратались давно.

– Так, а как же без дисциплины? Без нее ж никуда.

– Разрешаю тебе отставить такую «дисциплину», по крайне мере пока. Тут глядишь скоро помрем. Да Кузьмич, дела плохи.

– Так и за что же мы тут насмерть стояли, чтоб просто смели нас? – Успокоившись и заметно расстроившись прошептал Кузьмич.

– За родину стояли и будем стоять. Шиш немцу. И раньше нападали, и количеством превосходили, ничего отбились и сейчас отобьемся!

– Твоими устами…

– Ты то хоть не юродствуй, Никита. Сколько здесь товарищей мы потеряли, все мы, сколько крови своей оставили? Нет уж братки, просто так не сдадимся.  Пущай нападают, не дрогнем!

– Хороший ты сын отечества! Прав, ты Евгений- Взял слово Норыжкин.– Хоть что, а действительно не возьмет немец землю эту. И пес с ними чинами, не ради них стоять будем, а ради бога, царя и отчизны. Хоть не зазря сгинем.

– Да и не сгинем. Бог мне свидетель, все живыми будем и врагу ничего не дадим! А ну Кузьмич доставай припасы, дрогнем перед боем.

– Ишь как раздухарился, немец то еще ровно сидит, а ты уж в бой собрался!

Все дружно рассмеялись. Редкое мгновенье, когда веселье смогло просочиться сквозь нерушимую стену бесконечных лишений, болезней и смертей. Но такова жизнь, даже в такие поистине трудные моменты, должны быть минутки чистого, неподдельного, хоть и короткого, счастья.

Кузьмич действительно достал свою флягу из закромов и немного плеснул каждому водки. Четверо вместе опрокинули кружки, после чего Норыжкин отправился дальше по окопам.

– Ну что ж, други мои. Раз такое дело в порядок чтоль привести себя, перед смертью то.

–тьфу те на язык Кузьмич! Точно говорю, чуйка у меня, не погибнем мы здесь, ей богу! Вот увидите.

– Чуйка не чуйка, а здравомыслие никто не отменял. Что мы сделать-то сможем? Половину вон болезни скосили, как Макара, остальные измотанные, уставшие. Слышал командира, немцы свеженькие с фронта западного, отдохнувшие. Сметут нас и не заметят.

– Не веришь, сыч старый. А ты Никита что скажешь?

– Не знаю, да и гадать не хочу! Толку от этого. Пойду лучше Кирилла сменю, а то окончательно околеет там с Ванькой.

– Ты им скажи, что здесь их законные песят граммов ждут, для сугреву.

– Хорошо.

Водка действительно немного согрело тело. Никита вышел на улицу. Холодный воздух моментально ворвался в легкие, тяжелый кашель отозвался незамедлительно.

Откашлявшись, он направился к наблюдательному посту. Яркое солнце слепило, заставляя постоянно щурить глаза.

– Смена, Кирилл.

– Ох братец, вовремя ты! Я уж ноги перестал чувствовать.

– Ну и мороз. – Пожаловался Иван.

– Давайте в землянку, там водка стынет.

– Чего случилось?

–там же и расскажут.

– Не доброе?

– Когда здесь в последний раз хоть что-то доброе было?

– Правда твоя. Макар все?

– Нет, Норыжкин заходил, планами командования поделился.

– Ладно, удачи товарищ.

Кирилл с Иваном ушли, а Никита остался один.

Холодные ветры успокоились. Снег запорошил поле, скрыв раны, нанесенные природе за все три месяца нескончаемых боев. Если бы он не знал, что здесь творилась, то вполне бы принял поле битвы за обычный ничем не примечательный зимней пейзаж. Но увы, Никита прекрасно знал где он находиться и что ждет его в ближайшие несколько дней.