Человек, убивший бога

Кузьмич запрокинул руку товарища себе за шею, после чего поднял тело. Он не обращал внимания на заявления своего друга. Такие же явления ему уже доводилась видеть и не раз. Многие солдаты, напившись в падали в «горе» и несли всякий бред.

Всю дорогу, что Кузьма тащил друга до лагеря, Никита повторял одно и то же-«я убил бога!». Когда же оба добрались до лагеря, более трезвый товарищ повалил Никиту на его койку, где тот быстро заснул.

Утро выдалось не сладким. Голова раскалывалась, как на зло яркое солнце причиняло боль, в горле пересохло. Никита был будто призрак, он не помнил пол вечера и как добрался до палатки, а еще объявили смотр строя. Генералом именно сегодня приспичило с важными лицами попятиться на своих подчиненных.

Измученный похмельем, еле как подготовившись, Никита успел вовремя встать в строй, третьей линией, откуда ни один из офицеров и генералов, приблизившихся слишком близко к солдатам, не учует его жуткого перегара.

Час под палящим солнцем, тянулся точно вечность. Высшие чины армии с дотошной строгостью проверяли внешний вид солдат, правда в основном лишь первой из пяти линий. Когда наконец их эго было удовлетворено, солдат распустили, вернув им возможность бездельничать.

Только после этого Никита встретился с Кузьмой и Кириллом. Утром он не успел расспросить друга о вчерашнем.

– Ну что забулдыга, живой. – С улыбкой обратился Кузьмич, к вошедшему в благоговейную тень палатки, Никиту.

– Спорно. Голова до сих пор трещит.

– Не удивительно. Он тебя вчера на руках тащил, нажрался до беспамятства, да еще и орал как резаный, даже я проснулся! – Вмешался Кирилл.

– Правду говорит товарищ. И ведь главное, что орал: «Я убил бога».

– Простите братцы, я вчера действительно перебрал. Бред всякий нес.

– Конечно бред, но еще мне пытался что-то доказывать! Ладно, не беда. С кем не бывает? Что сегодня похмеляться идем?

– Издеваешься? Ни за что!

– Давай товарищ. Скоро опять в окопах будем, там то уже не разгуляешься.

– Прости Кузьма, но нет. Я лучше здесь отлежусь.

– Ну как знаешь, дело твое, а я пошел.

Кузьмич покинул друзей, устремившись к приветливым дверям трактира. Кирилл же на удивление остался в палатке.

– А ты чего сидишь? Не уж то Норыжкину сегодня помощник не нужен.

– Сегодня велено отдыхать.

– Повезло.

– Наверное. Слушай, у меня тут вопрос есть.

– Ну задавай.

–ты про бога серьезно?

– Нет конечно, просто пьяный бред. А чего это ты спрашиваешь? – Солгал Никита.

– Просто вчера, услышав от тебя эту фразу, я всю ночь вспомнила учебку, когда мы ещё часто спорили. Ты ж буквально мертвым был, и физически и морально, хуже, чем зимой в окопах выглядел. Я тогда гадал, что ж с человеком случиться такое может. А тут ты про бога начал. Конечно звучит как бред, но мне почему-то, на секунду подумалось, что так оно и есть.

– Нет брат, пьяные бредни это мои, не более. И ты же атеист вроде, с чего ты в такие вымыслы подался?

–тут во что угодно поверишь, на войне этой проклятой. Мы столько всего повидали, столько зла сотворили, что тут и не верующий к кресту обратиться дабы с ума не сойти. Да и ежели бог этот есть, то так оно всяк проще, ведь если есть, то значит все это не по воле людской устроено. Мне бы было куда проще, честно друг, будь вся мерзопакостная война задумана силой какой- Нибудь, а так получается, что мы по собственной воле друг друга отстреливаем, сами себя уничтожаем из-за мелочи, из-за клочка земли или еще хуже из-за идеи какой, да ею еще все и оправдываем. Нет, уж лучше б бог был!

– Значиться и из коммунистов ты окончательно вышел?

– К черту их, что цари, что коммунисты сторона одной медали. Так же и воевали бы и погибали бы по глупости. Теперь мне разницы нет, да вот только верить не хочется, что сами мы на такое злодеяние идем.

Никита понимал друга и всем своим сердцем сочувствовал ему.

– Прости Кирилл.

– За что это?

– Прав ты, не может человек сам до такой низости опуститься. Солгал я тебе, не бред это мой пьяный был, а правда, что каленой сталью мне душу и разум четвертый год выжигает. Бог действительно жил, но я сам, своими руками его прикончил. А за смертью бога началась чертовщина. Я еще тогда заметил, как люди вокруг переменились, как их жестокость охватила, а следом, прям на следующий день и война пришла. из-за меня ты здесь, из-за моей глупости столько людей гибнет каждый день, за мой грех род человеческий расплачивается.

– Как же тебе удалось?

– Чертовски просто. Я в те дни с революционерами якшался, нам деньги требовались. Тут дело подвернулось, икону украсть надо было, ну мы и согласились дураки. Когда уже она у нас в руках была, старенький, хилый священник появился. Как сейчас помню, что мы с товарищем будто с ума сходили, когда рядом с ним оказались, вот я с дуры и выстрелил, а потом весь мир застыл и окрасился в белый, ко мне подошла фигура и молвила, что я убийца бога.

– Ты же не подшучиваешь надо мной?

– Нет. Говорю, как на духу и все правда.

– Ну дела. Так значится бог все же есть.

– Он был и жил среди людей.