Человек, упавший на Землю

Брайс сел и долго не мог остановить блуждавший по сторонам взгляд. Приятный гостиничный номер, бледно-зеленые стены с ненавязчивыми картинами.

Он вновь сфокусировал зрение на Ньютоне. Томас Джером Ньютон, прибывший с Марса. Или с Марса, или еще откуда-то.

– Вы человек?

Стакан Ньютона успел наполовину опустеть.

– Смотря что под этим подразумевать. Впрочем, во мне достаточно человеческого.

Брайс уже собирался спросить: «Достаточно для чего?» – но не стал. Можно было переходить ко второму главному вопросу, раз первый уже задан.

– Зачем вы здесь? Что собираетесь делать?

Ньютон встал, плеснул себе еще немного джина, прошел к креслу и уселся. Он смотрел на Брайса, аккуратно удерживая стакан в тонкой руке.

– Я не уверен, что знаю, – ответил он.

– Не уверены?!

Ньютон поставил бокал на ночной столик и начал снимать ботинки.

– Поначалу мне казалось, что знаю. Надо сказать, первые два года я был занят, очень занят. За последний год у меня было больше времени поразмыслить. Возможно, слишком много времени. – Он аккуратно составил ботинки рядышком, задвинул под кровать. Затем вытянул длинные ноги на покрывале и откинулся на подушку.

В этой позе он, несомненно, выглядел вполне по-человечески.

– Зачем мы строим корабль? – спросил Брайс. – Это ведь космический корабль, правда, а не просто исследовательский зонд?

– Корабль. Точнее, паром.

Впервые после разговора с Канутти Брайс почувствовал себя оглушенным; все вдруг потеряло четкость очертаний. Вновь обретенная способность соображать, однако, никуда не делась, и ученый в нем начинал заявлять о себе. Брайс отставил бокал, решив, что пить пока не станет. Важно держать голову ясной. Но рука, опускавшая бокал на стол, вновь задрожала.

– Значит, вы собираетесь привезти больше ваших… людей? На пароме?

– Да.

– На Земле уже есть кто-нибудь, кроме вас?

– Я единственный.

– Но зачем строить корабль? У вас должен быть свой, на котором вы прилетели. Вы же как-то добрались сюда.

– Добрался. В одноместном челноке. Видите ли, проблема в топливе. У нас его было в обрез, только на одного пассажира и только в один конец.

– Атомное топливо? Уран или что-то такое?

– Да. Разумеется. Но у нас его почти не осталось. Нет больше ни нефти, ни угля, ни гидроэлектростанций. – Ньютон улыбнулся. – У нас, наверно, сотни кораблей, гораздо более мощных и надежных, чем тот, который мы с вами строим в Кентукки, но нет возможности доставить сюда хотя бы один. Мы не летаем вот уже четыре сотни земных лет. То, на чем я прилетел, даже не межпланетный корабль. Изначально его создавали как спасательную шлюпку. После посадки я уничтожил двигатели и пульт управления и оставил корпус в чистом поле. В газетах я прочел, что тамошний фермер берет по пятьдесят центов с желающих посмотреть на это чудо. Он поставил вокруг обломков шатер и продает у входа прохладительные напитки. Я желаю ему процветания.

– Разве это не опасно?

– Вы хотите сказать, меня могут выследить люди из ФБР или кто-нибудь еще? Вряд ли. Худшее, что пока произошло, – это статья в каком-то воскресном приложении, чушь про внеземных захватчиков. В газетенке были материалы и поинтереснее, чем обломки космического корабля, найденные на поле в Кентукки. Не думаю, что власти восприняли это всерьез.

Брайс пристально смотрел на него.

– Так «внеземные захватчики» – чепуха?

Ньютон расстегнул воротник рубашки.

– Думаю, да.

– Тогда зачем сюда летят ваши люди? На экскурсию?

Ньютон фыркнул:

– Не совсем. Возможно, мы сумеем вам помочь.

– Как? – Почему-то Брайсу не понравился тон, каким это было сказано. – Чем помочь?

– Возможно, мы спасем вас от самоуничтожения, если успеем. – Затем, не давая Брайсу вставить новый вопрос, Ньютон сказал: – Позвольте, я произнесу небольшой монолог. Вы вряд ли осознаете, как приятно мне об этом говорить. Говорить долго.

Устроившись на кровати, Ньютон уже не притрагивался к бокалу. Он сложил руки на животе и, доброжелательно глядя на Брайса, продолжал:

– Видите ли, у нас были свои войны. Гораздо больше, чем у вас; мы едва выжили. Туда и ушла большая часть наших радиоактивных материалов, в бомбы. Мы когда-то были очень сильны, но это давно в прошлом. Теперь мы едва поддерживаем в себе жизнь. – Он поглядел на свои руки, словно в раздумье. – Странно, в вашей фантастической литературе обычно считается, что на каждой планете должна быть одна разумная раса, один тип социального устройства, один язык, одно правительство. На Антее – мы зовем ее Антеей, хотя, конечно, ваши астрономические книги называют ее иначе, – у нас когда-то было три разумные расы и семь основных правительств. Теперь лишь одна раса занимает сколько-нибудь заметное положение. Моя собственная. Мы выжили после пяти войн с применением ядерного оружия. Нас относительно мало. Но мы очень много знаем о вооружении. И храним технические знания…

Ньютон по-прежнему смотрел на свои руки и говорил теперь монотонно, словно произносил заготовленную речь.