Человек в движении

Люди путаются во всех этих названиях. Куда легче давать деньги. Вы делаете свой взнос, потом следите за газетами и смотрите телевизор, видите, как программа по сбору средств набирает силу, и испытываете удовлетворение от того, что вы сделали.

Но денежные пожертвования сами по себе не способны мобилизовать общественное мнение. Я знал людей, которые в течение многих лет трудились ради благородных целей и вносили денежные пожертвования, и при этом их подлинное соучастие ничуть не усилилось. Однако умение сопереживать и лучше понимать других неизбежно способствует осознанию необходимости сбора денежных средств, а также того, что с помощью этих средств может быть сделано.

О’кей! — скажете вы, дай нам четкое определение понятия «озабоченность».

Для нас, участников турне «Человек в движении», чувство озабоченности являлось тем катализатором, который подвигал людей на добрые дела, помогал устранять барьеры — как реально существующие, так и те, что возникали из устоявшихся представлений.

Мы старались нести миссию пробудителей общественного сознания, пытались помочь людям понять, что у каждого инвалида независимо от его недуга — будь то потеря конечности, зрения, частичного или полного паралича — есть свои надежды и мечты. И в этом смысле моя мечта объехать вокруг земного шара на кресле-каталке была ничуть не значительнее мечты какого-нибудь другого инвалида, пытающегося одолеть долгий путь от больничной койки до кресла-каталки с электроприводом и таким образом обрести бо́льшую независимость в жизни.

Я вовсе не пытался представить себя в виде некой модели поведения в физическом отношении для всех прочих инвалидов. Подобное намерение с моей стороны было бы неправильным. Своим примером мы хотели показать, что все инвалиды должны каждый день бороться ради достижения права на нормальную жизнь и что в таком случае, как доказал наш пробег, могут произойти удивительные вещи, стоит только преодолеть преграды.

Проявление озабоченности вовсе не распространяется только на людей с травмами спинного мозга. Если в каком-нибудь городе нет ни одного инвалида в кресле-каталке, но зато в нем имеется десяток слепых, нет никакой необходимости пристраивать скаты к тротуарам. В этом случае надо сделать что-нибудь ради облегчения тягот слепоты.

И вот тут-то, как мне кажется, надо кое-что разъяснить.

Моя инвалидность заключается в том, что я не могу пользоваться ногами. Моя неполноценность заключается в вашем негативном восприятии моей инвалидности, а значит, и меня самого.

А турне тем временем продолжалось. В деревнях, больших и малых городах вокруг нас собирались такие толпы, какие мы не могли себе даже вообразить. В Бельвиле, в провинции Онтарио, мы миновали 20 тысяч миль — это был последний значительный рубеж до финиша. Отныне и далее основным мерилом пути стали границы провинций — а их оставалось всего четыре! В городке Напани тысячи людей мокли в ожидании под дождем, и это только чтобы поприветствовать нас. Мы словно превратились в снежный ком, мчащийся вниз по склону и с каждым новым оборотом собирающий все больше зрителей и представителей прессы.

Должно быть, не менее ста тысяч людей вышли встретить нас на улицы Торонто, и еще тысяч десять собрались на прием под открытым небом на площади Натана Филлипса. Глядя на обращенные ко мне лица, я не мог не вспомнить о Терри и, конечно же, подумал: а что бы испытывал он, если бы оказался сейчас на моем месте? До того как наше пребывание в Торонто подошло к концу, мы приняли участие в транслировавшейся на всю страну телевизионной передаче о присуждении наград «Джуно» вместе со звездой рок-н-ролла Брайаном Адамсом (он вручил награду группе «Ханимун суит» как лучшей группе года) и присутствовали на двух крупных мероприятиях по сбору пожертвований: на обеде для приглашенных в штаб-квартире компании «Макдональд’с», где стоимость пригласительного билета составляла 5 тысяч долларов на пару и где хозяевами были премьер-министр провинции Онтарио Дэвид Петерсон, достопочтенный Джон Эйрд и Джон Кохон, а также на другом званом приеме, устроенном в честь турне «Человек в движении», где стоимость одной порции составляла 200 долларов, гости должны были быть в черных галстуках и таковых набралось тысяча пятьсот человек. На этот прием пришли Дэвид Фостер и Джон Парр — здесь-то я наконец с ним и встретился, — а с собой они прихватили запись оркестровки к «Огням святого Эльма», под которую они и исполнили эту песню во всю мощь своего таланта.

О лучшем нельзя было и мечтать. Однако намеченный для меня девятидневный отдых в Торонто сократился под напором событий всего до одного дня. Я смертельно устал и задним умом понимал, что самая трудная часть пути все еще впереди: северная часть провинции Онтарио и прерии, и это в самый разгар зимы. Как я ни держался, меня передернуло от одной мысли об этом.

Когда мы составляли план нашего наступления на канадскую зиму, то старались не упустить из виду ни малейшей детали.