Человек в искусстве экспрессионизма

Нам представляется, что при более основательной разработке, предпосылки для которой сложились в последнее время, эта тема помогла бы расширить круг наших знаний о тех художественных направлениях рубежа XIX–XX веков, которые по различным причинам не смогли реализовать заключенный в них потенциал. Ибо она имеет прямое отношение к сложному периоду раннего авангардизма, будучи при этом связанной с оккультно-эзотерическими тенденциям, широко распространенными в российском обществе того времени. Они редко учитывались исследователями авангарда; одну из наиболее ранних, четко обоснованных характеристик подобных явлений встречаем в статьях и книге Екатерины Бобринской («Ранний русский авангард в контексте философской и художественной культуры рубежа веков. Очерки», 1999). Исходной точкой исследований является позиция автора: «Отнюдь не превращая их (эзотерические тенденции. – Л. Т.) в стержневые или центральные, я все же считаю, что этой, столь мало исследованной сфере русской культуры начала века принадлежит заметная роль в искусстве авангарда»². К таким же выводам приходит итальянская исследовательница Аделе Ди Руокко³, а также авторы немногочисленных статей, посвященных членам объединения «Амаравелла», вдохновителем и организатором которого был один из героев нашей статьи, П. П. Фатеев. Забегая вперед, скажем, что все его искусство связано именно с этим кругом воззрений; более косвенно сказались они и в творчестве польского мастера. В самое последнее время интерес к этой странице истории культуры явно возрос, о чем свидетельствует появление таких серьезных многоплановых трудов в области литературы и изобразительного искусства, как монография Николая Алексеевича Богомолова «Русская литература XX века и оккультизм. Исследования и материалы» (М.: Новое литературное обозрение, 2000) и Виталия Викторовича Байдина «Под бесконечным небом. Образы мироздания в русском искусстве» (М.: Искусство – XXI век, 2018). В последней монографии творчество Фатеева и членов «Амаравеллы» впервые нашли свое законное место в общей системе русского модернизма. В этом же ряду следует упомянуть и недавнюю московскую выставку «“Мы храним наши белые сны”. Другой Восток и сверхчувственное познание в русском искусстве. 1905–1969», среди экспонатов которой находятся работы Фатеева и других членов сообщества⁴.