Человек в коричневом костюме. Тайна замка Чимниз

Он быстро огляделся. Лорд Кейтерхэм был занят с капитаном Андраши в дальнем конце террасы. Кейд видел только их спины. Пригнувшись, он нырнул в могучий тисовый куст.

Энтони оказался прав. Изгородей оказалось две, а не одна, и разделял их узкий проход. Вход в него находился немного дальше, со стороны дома. Никакой тайны в этом не было – просто ни один человек, взглянув на изгородь с фасада, не заподозрил бы ничего подобного.

Энтони вгляделся в открывшийся перед ним узкий коридор. На полпути к повороту в плетеном кресле, привольно раскинувшись, сидел какой-то человек. Недокуренная сигара дымилась на ручке кресла, а сам он, по-видимому, дремал.

– Хм! – сказал себе Кейд. – Судя по всему, мистер Хайрам Фиш предпочитает солнцу тень. 

Глава 16 ЧАЙ В КОМНАТЕ ДЛЯ ЗАНЯТИЙ

Энтони вернулся на террасу, ясно понимая лишь одно: единственное место, где здесь можно поговорить без риска быть подслушанным, – это середина озера.

В доме гулко ударили в гонг, и из боковой двери торжественно появился Тредвелл.

– Ланч подан, милорд.

– Ах! – оживился лорд Кейтерхэм. – Ланч!

Тут из дома вырвались две девочки. Точнее, две чрезвычайно оживленные маленькие женщины десяти и двенадцати лет, называемые, если верить Бандл, Далей и Дейзи, однако больше известные как Гаггл и Винкл. Они скакали и прыгали, точно дикие индейцы, сопровождая свой воинственный танец пронзительными воплями до тех пор, пока не появилась Бандл и не усмирила эту парочку.

– Где мадемуазель? – строго спросила она.

– У нее мигрень, мигрень, мигрень! – пропела Винкл.

– Ур-р-ра! – вторила ей Гаггл.

Тем временем лорду Кейтерхэму удалось загнать большую часть гостей в дом. Теперь его увещевающая длань легла и на плечо Энтони.

– Идемте в мой кабинет, – выдохнул он ему в ухо. – Там у меня есть кое-что особенное.

Прокравшись через холл, словно он был вором, а не владельцем дома, лорд Кейтерхэм скользнул в свое убежище. Там он отпер буфет и извлек из него разнообразные бутылки.

– Как поговорю с иностранцем, так пить хочется, – сказал он, словно извиняясь. – Даже не знаю почему.

В дверь постучали, и в приотворившейся щели возникла голова Вирджинии.

– Смешаете мне мой особый коктейль? – спросила она.

– Разумется, – радушно отвечал лорд Кейтерхэм. – Входите.

Следующие несколько минут были посвящены серьезному ритуалу.

– Полегчало, – сказал со вздохом лорд Кейтерхэм, ставя на стол стакан. – Как я уже говорил, разговоры с иностранцами меня особенно утомляют. Наверное, это потому, что они такие вежливые... Идемте. Надо ведь и поесть.

И он повел гостей в столовую. Вирджиния, положив руку на локоть Энтони, слегка его задержала.

– Сегодня я свое доброе дело сделала, – прошептала она. – Лорд Кейтерхэм показал мне тело.

– Ну? – нетерпеливо прошептал Энтони.

Сейчас должна была подтвердиться или быть опровергнута одна из его теорий.

Вирджиния покачала головой.

– Вы ошиблись, – прошептала она, – это действительно принц Михаил.

– А! – Энтони испытал глубокое огорчение. – А у мадемуазель случилась мигрень, – добавил он вслух разочарованным тоном.

– При чем тут ее мигрень?

– Возможно, ни при чем, просто мне хотелось ее увидеть. Видите ли, я выяснил, что мадемуазель занимает вторую комнату с краю – ту самую, где вчера ночью я видел свет.

– Это интересно.

– Может быть, и нет... Но я все же надеюсь повидать мадемуазель еще до конца дня.

Ланч был настоящим испытанием. Даже бодрая жизнерадостность Бандл не смогла разрядить атмосферу и сплотить разношерстную компанию. Барон и Андраши были так безукоризненно официальны, так тщательно соблюдали этикет, будто вкушали трапезу в мавзолее. Лорд Кейтерхэм совсем сник и двигался, как во сне. Билл Эверсли не спускал влюбленного взгляда с Вирджинии. Джордж, ни на секунду не забывая о щекотливом положении, в которое он сам себя загнал, серьезно беседовал с бароном и мистером Айзекштейном. Гагтл и Винкл совсем обезумели от радости, что у них дома произошло убийство, и на них приходилось то и дело шикать и призывать их к порядку. И только мистер Хайрам Фиш бесстрастно работал челюстями, перемалывая еду, и лишь изредка открывал рот не для того, чтобы наполнить его пищей, а для того, чтобы процедить со своим тягучим американским выговором какое-нибудь краткое замечание. Суперинтендант Баттл предусмотрительно скрылся еще до начала трапезы, и никто не знал, где он.

– Слава богу, все кончилось, – шепнула Бандл Энтони, когда они выходили из-за стола. – И Джордж увозит сегодня всех иностранцев в Эбби, чтобы там на свободе потолковать о государственных тайнах.

– Возможно, это разрядит атмосферу, – поддержал ее Энтони.

– Я не возражаю против американца, – продолжала Бандл, – он и папа часами могут обсуждать первые издания в каком-нибудь уединенном уголке. Мистер Фиш... – тут к ним как раз приблизился тот, о ком они говорили, – я запланировала для вас спокойный день.

Американец поклонился.

– Вы очень добры, леди Эйлин.

– Мистер Фиш, – сказал Энтони, – провел очень спокойное утро.

Тот бросил на него быстрый взгляд.