Человек в круге

У генерала Ковалева оказалось немало врагов. Вторая комиссия, которая разбирала дело полковника Шугова, написавшего рапорт-заявление на генерала Ковалева (что-де он был пристрастен как председатель комиссии при проверке фактов похищения Боевого устава, что-де Ковалев лично заинтересован в наказании Шугова), придирчиво повернула вначале против написавшего. Тут вступили в бой враги Ковалева. Третья комиссия отмела все поклепы в адрес написавшего и обличила генерала Ковалева во всех смертных грехах. Тут вступили в бой враги Шугова. И четвертая комиссия посчитала, что в равной степени виноваты оба и, наконец, пятая комиссия впервые поставила вопрос о женщине, которая стояла перед этими двумя - написавшим и на кого написано. И уже завихрилось-закружилось. Генерал попал в такой штопор, в который не попадал никогда, будучи летчиком неплохого класса. Здесь посыпались его грехи. Грех за грехом. Страшные грехи. И если бы он не был генералом, а подполковник всего подполковником, если бы решение не принимал один главный начальник в системе - Ковалеву бы не сдобровать. Но таков уж финал разборов того времени - генерал побеждал младшего по званию в девяноста случаях из ста. Если это не убийство, конечно, совершенное генералом.

Шугов все же получил перед выпуском полковника, генерал даже не извинился. И ждал только случая, чтобы поставить новоиспеченного полковника на место. Многое сменилось в руководстве за последний тогдашний год, Берия шерстил кадры, ставил везде и всюду своих. И когда возник вопрос ехать с проверкой в дальний гарнизон, где полковник Шугов теперь исполнял обязанности коменданта, генерал Ковалев, окольными путями прознав о командировке, планируемой на южную границу, окольными путями выбил эту командировку и возглавил комиссию по проверке боевых пограничных объектов, а заодно службу засыла туда, за рубеж. Никто не знал, что еще Ковалев везет в своем секретом портфеле. Не знал никто, что он думает о встрече с женщиной, которая была какое-то время его.

Беда была в том, что Шугов работал и на службу засыла. И там, по информации, которую накануне получил Ковалев из верных рук, случилось два провала. За этот срок, что комендант отбыл здесь и случились эти провалы.

Утром полковник Шугов встречал комиссию. Лишь в последнюю минуту лично Берия назначил председателем комиссии генерала Ковалева. Шугову один из кадровиков, осевший в управлении, считавшийся другом, успел передать, кто едет в дальний пограничный отряд. Шугов не спал всю ночь. Он ничего не сказал жене. И теперь, когда Шугов встретился с Ковалевым, выглядел несимпатично, сонным и каким-то замедленным в действиях.

Ковалев всем подал руку, за исключением коменданта.

Он не сел в машину Шугова, а оглядев его молодцевато, повернул к машине второстепенного в отряде начальника. Никто не знал, что происходит. Потому что Шугов не докладывал, что произошло с ним в академии, когда прибыл в отряд и становился на партийный учет. Об этом знали кадры, об этом знало крупное начальство.

Шугов не придал поведению Ковалева особого значения. Так и должно было быть. Вежливо предложил генералу, когда они приехали, свои услуги. Генерал бросил сквозь зубы:

- Увы, полковник! Теперь я не нуждаюсь в любых ваших услугах.

Генералу отвели кабинет для работы, всех, с кем он пожаловал, тоже разместили. Коменданту срочно надо было ехать по делам в один из районов, находившихся не в зоне границы. Он попросил разрешения уехать. Вернувшись часа через два, Шугов прошагал в кабинет, отведенный для Ковалева, но там того не оказалось. Шугов нахмурился. Он понял, что генерал у него дома.

И не ошибся. Елена Мещерская позволила сегодня себе много. И когда Шугов подошел к дверям собственной квартиры, он услышал голос жены. И это был голос...

Нет, ревность не разбудила в нем зверя. Он понимал, что хладнокровие спасет его на этот раз. Он всегда проигрывал горячностью. Теперь, - сказал он сам себе, - надо действовать тихо, но... жестко.

Пистолет его был заряжен, и он открыл легким толчком плеча дверь.

Шугов хотел бы увидеть другую картину. Но он не увидел того, что ему могло показаться, когда он стоял за дверью и слышал подозрительные шорохи. Лена одевалась, она стояла у зеркала, а генерал лежал на мягком диване. То есть не лежал буквально. Он сидел, утонув в мягких удобных подушках. Этот диван им подарил отец Лены. Это был великий диван. Ему всегда все завидовали. В нем можно было утонуть, сидеть и одновременно лежать. Так и сидел и одновременно лежал генерал.

Ковалев глядел на вошедшего отсутствующим взглядом. Ничто не разбудило его любопытства, в нем не было любопытства. Он был равнодушен. Будто вошел не муж этой красивой, в белом, женщины, а посторонний человек, ничего общего не имеющий с этим домом. Хозяин здесь генерал.

Шугов растерянно глядел на них. В свою очередь он, не увидев того, что должен был увидеть, разочарованно переводил взгляд то на жену, то на генерала.

- Вы думали, что поймаете нас на месте преступления?