Человек в лабиринте

— Сопротивление Мюллера. Нет никакой причины, чтобы он ни с того ни с сего захотел с нами сотрудничать, он не тот, с кем легко договориться. Я помню его с тех времен, когда он только возвратился с Беты Гидры IV. Он не давал нам покоя. Он и до этого никогда не был уравновешенный, но после возвращения буквально превратился в вулкан. Я его за это не выносил, Нэд. Он просто ненавидел весь космос. Он имел на это право. Но с ним трудно. Это зловещая птица. Само приближение к нему грозит бедой. Ты должен это хорошо запомнить.

— Может, ты пойдешь к нему со мной?

— Исключено, — ответил Боудмен. — Если он узнает, что я на этой планете, вы с ним ничего не поделаете. Ведь это я послал его к гидранам. И он этого не забыл. Ведь это я стал той причиной, из-за которой он превратился в отверженного и укрылся здесь, на Лемносе. Он даже может меня убить, если я покажусь.

От такого предположения Роулинг вздрогнул.

— Нет, он не мог стать таким варваром.

— Ты его не знаешь. Не знаешь, каким он был. И как изменился.

— Но если он так упрям и одержим, то разве станет мне доверять?

— Ты подойдешь к нему. Искренний, достойный доверия. Не переигрывай. Твое лицо невинно от природы. Ты расскажешь ему, что прибыл сюда с археологами, для исследований. Только не выдай, что вся экспедиция затеяна для него, ради него. Ты скажешь, что мы узнали о нем только тогда, когда на него наткнулся робот… а ты его узнал, вспомнил с тех времен, когда он был приятелем твоего отца…

— Я должен вспомнить об отце?

— Обязательно. Представься ему, чтобы он знал, с кем имеет дело… Это единственный способ. Ты скажешь, что отца нет в живых, а это — твое первое космическое путешествие. Разбуди в нем сочувствие, Нэд. Пусть он захочет отнестись к тебе по-отечески.

Роулинг покачал головой:

— Не сердись на меня, Чарльз, но я должен тебе сказать, что мне все это не нравится. Эта ложь.

— Ложь? — глаза Боудмена загорелись. — Разве это ложь, что ты сын твоего отца? И что это твое первое задание?

— Но я не археолог.

Боудмен пожал плечами:

— А ты хочешь сообщить ему, что мы прибыли на розыск Ричарда Мюллера? Этим ты добьешься его доверия? Подумай о нашей цели, Нэд.

— Ладно. Цель оправдывает средства, я это знаю.

— Действительно знаешь?

— Мы прилетели сюда, чтобы уговорить Мюллера сотрудничать с нами, ибо создалось мнение, что только он способен спасти нас от страшной угрозы, — Роулинг проговорил это равнодушно, бесстрастно, спокойно: — Поэтому мы можем использовать все средства для достижения этого сотрудничества.

— Вот именно. И не усмехайся, когда говоришь об этом.

— Извини, Чарльз. Но какой отвратительный вкус у этой лжи. Обманывать Мюллера…

Он нам необходим.

— Да. Но человек, который уже так страдал…

— Он нам необходим.

— Хорошо, Чарльз.

— Ты нам тоже необходим. Без тебя мы не справимся. Если бы Мюллер увидел меня, то тут же прикончил бы. В его глазах — я чудовище. Так же, как и другие, когда-то имевшие отношение к его карьере. Но ты — это нечто иное. Тебе он сможет довериться. Ты молод. Ты сын его старого друга. И выглядишь ты так чертовски невинно. Ты найдешь к нему тропинку.

— Лгать ему, чтобы он позволил обвести себя вокруг пальца…

Боудмен прикрыл глаза. На этот раз справился с собою с видимым усилием:

— Прекрати, Нэд.

— Говори дальше. Так что я должен буду сделать после того, как сообщу ему, кто я такой?

— Постарайся с ним подружиться. Не торопясь. Пусть он захочет, чтобы ты его навещал.

— А что делать, если я почувствую себя плохо рядом с ним?

— Скрывай это. Я понимаю, что это — самая тяжелая часть твоего задания.

— Самая тяжелая — это верно, Чарльз.

— Как знаешь. Во всяком случае, продемонстрируй ему, что ты хорошо переносишь его присутствие. Все усилия приложи, болтай с ним. Даже дай понять, что ты транжиришь рабочее время, которое должен был бы посвятить своим научным изысканиям… И что эти негодяи, эти сукины сыны, руководители экспедиции не желают, чтобы ты имел с ним что-либо общее, на ты его любишь, преклоняешься перед ним, и пусть они отстанут. Как можно больше рассказывай ему о себе, о своих мечтах и амурных делах, о сложностях, все, что тебе на ум взбредет. Придумывай еще. Тем легче ты создашь впечатление наивного парня.

— Я должен упоминать о той галактике?

— Упоминай время от времени, вплетай в другую тему. Но не часто. Во всяком случае, не упоминай об угрозе, которую они для нас представляют. И ни в коем случае не упомяни, что Мюллер нам необходим, понимаешь? Как только он поймет, что мы намерены его использовать — это конец всему.

— Да, но как же я буду уговаривать его покинуть лабиринт? Ничего не объясняя…

— Я об этом еще не подумал, — сказал Боудмен. — Эти указания ты получишь в следующей фазе, когда завоюешь его доверие.

— Я понял, что ты хочешь этим сказать! — ужаснулся Роулинг. — Ты хочешь вложить мне в уста такую страшную ложь, что сейчас не смеешь ее сказать. Ты боишься, что я попросту откажусь от всего дела.

— Нэд…

— Прости. Но пойми, Чарльз, почему я должен вытаскивать его оттуда обманом? Не проще ли сказать, что в нем нуждается человечество, и тем самым заставить его выйти?