Человек в лабиринте

Наступило время рисковать человеческими жизнями. Это было неизбежно, и Боудмен горевал над этим не больше, чем над неизбежностью выплаты налогов, неотвратимостью своего старения, нерегулярностью опорожнения и неумолимостью сил гравитации. Налоги, старость, атония кишечника, гравитация — вечные проблемы человечества, все еще серьезные, несмотря на частичное их решение силами науки. Так обстояло дело и с риском для жизни. Используя заместителями роботов, сохранили несколько человеческих жизней. Но сейчас, почти наверняка, люди будут погибать. Боудмен переживал это болезненно, правда, недолго и не глубоко. Он уже на протяжении десятков лет требовал от своих подчиненных пренебрегать подобным риском, и многих его добровольцев смерть не миновала. И сам он готов был рискнуть собственной жизнью в нужную минуту и для нужного дела.

Лабиринт уже был детально обозначен на картах. В мозгу корабля имелась подробная трасса в глубь лабиринта, включая все ловушки, и Боудмен, выевшая по ней робота, мог рассчитывать, что тот достигнет сектора А с 90 процентами на успех. Но мог ли так же благополучно пройти там человек? Даже если компьютер будет диктовать ему каждый шаг по неверной дороге, то воспринимать приказы будет мозг человека, подверженный усталости и иллюзиям, а не совершенный мозг робота. И человек захочет сам вносить коррективы, а это может скверно окончиться. Поэтому собранные данные было необходимо тщательно проверить на людях прежде, чем в лабиринт вступят Боудмен и Нэд Роулинг.

Добровольцы нашлись.

Они знали, что им угрожает смерть. Никто не убеждал их в противном. Боудмен сказал им, что для блага человечества необходимо, чтобы Мюллер вышел из лабиринта по доброй воле, а наибольший шанс уговорить его имеют лишь единицы: Чарльз Боудмен и Нэд Роулинг, и их никем не заменишь. Пусть другие проложат путь Боудмену и Роулингу. Идеальный путь. Люди шли на жертвы, зная, что их можно заменить. И каждый знал, что смерть первых может оказаться полезной для остальных. Ведь ошибка дает новую информацию, а удачное продвижение в глубь лабиринта новой информации не дает.

Бросили жребий, кому идти первому.

Он выпал одному из поручиков по фамилии Бурке, который выглядел довольно молодо_л и, вероятно, был молод на самом деле, ведь в армии редко подвергают омоложению чин ниже генеральского. Этот низкий, коренастый, темноволосый человек вел себя так, словно его можно было заменить не только любым членом экипажа, но даже роботом, изготовленным по шаблону на борту корабля.

— Когда я найду Мюллера, — сказал он, не употребив слова «если» — то скажу, что я археолог. Хорошо? И спрошу, не возражает он, если подойдет еще несколько моих товарищей.

— Хорошо, — одобрил Боудмен, — и помни, чем меньше ты будешь вдаваться в подробности, тем меньше вызовешь подозрений.

Бурке не мог дожить до разговора с Ричардом Мюллером, и все это знали. Но Бурке весело, даже несколько театрально, помахал на прощание рукой и вошел в лабиринт. Аппаратура в его ранце была связана с мозгом корабля, и благодаря этому Бурке слышал приказы компьютера, а в лагере могли наблюдать за ним через передатчики.

Бурке ловко и спокойно обходил ловушки сектора Зет. У него не было того оборудования-, которое позволяло роботам обнаруживать вращающиеся плиты мостовой, убийственные челюсти порогов, скрытые излучатели энергии, захлопывающиеся зубы ворот и всяческие другие кошмары. Но человек обладал кое-чем, чего не было у роботов: информацией об этих кошмарах, собранной ценой существования многих машин. Боудмен на своем экране видел уже знакомые ему колонны, шпили, эскарпы, мосты, кучки костей и кое-где — останки роботов. Мысленно подгоняя Бурке, он знал, что в ближайшее время должен будет пойти туда сам. И вдруг подумал: дорожит ли Бурке своей жизнью?

Поход из сектора Аш в сектор Г продолжался 14 минут. Бурке не проявил никакого чувства облегчения, преодолев этот путь. Сектор Г угрожал многочисленными опасностями так же, как и сектор Аш. Но до сих пор система управления экзамен выдерживала. Бурке словно бы танцевал, преодолевая препятствия. Он считал шаги, подскакивал, внезапно поворачивал или, напрягшись, большим прыжком преодолевал предательский участок. Шел молодецки. И что поделаешь, если компьютер не смог предостеречь его от маленького, вызывающе раскрашенного зверька, который поджидал на золотистом парапете на расстоянии 40 метров за воротами сектора Г. Этот зверек был независим от обычной системы лабиринта.

Опасность случайная, самостоятельная. А Бурке черпал сведения только из зафиксированных результатов исследования.

Этот зверек был не больше крупного кота, но обладал длинными клыками и ловкими когтями. Аппарат в ранце Бурке заметил его прыжок — но поздно. Предупрежденный Бурке, полуобернувшись еще только извлекал оружие, как бестия прыгнула ему на плечи и добралась до горла.