Человек в маске

— В таком случае возьмите, — Загорский протянул ему несколько бумажек. — Здесь сто рублей. Мне кажется, вам не нужно повторять те условия, на которых мы будем работать. Об этом мы говорили уже с вами. Вам — четвертая часть барыша.

— Ну, конечно, зачем повторять! В моих интересах быть добросовестным компаньоном пана.

— Я ухожу, после буду у вас. можете начинать игру без меня.

Проводив Загорского, Станислав Андреевич по-гмотрел на часы и покачал головой.

— Четверть десятого, а никого еще нет, странно! Огнев хотел приехать к восьми часам, его задержало что-нибудь?

Расхаживая по ярко освещенным комнатам своей квартиры, посматривая на стол с закусками и винами и на другой, ломберный, на котором были разложены запечатанные колоды карт, Гудович чувствовал себя как полководец накануне решительного сражения. Отныне начиналась новая эпоха в его жизни. Мечты о возможности обыграть доверчивую сибирскую публику претворялись в дело.

— Посмотрим, что-то будет… На Загорского, впрочем, положиться можно. Человек прекрасно знаком с местными условиями и обществом. Без уверенности в успехе стал бы он тратить деньги?! Обстановка квартиры вскочила ведь в копеечку.

Размышления Гудовича были прерваны звонком в прихожей.

Приехал Огнев вкупе с Раневским и Шанкевичем. Последний по своему обыкновению был в поддевке и высоких сапогах. По борту поддевки болталась массивная цепь, толщина которой заставляла предполагать о близком родстве с самоварным золотом.

Петр Васильевич Огнев был облачен в сюртук и манишку. В видах истины мы должны заметить, что этот нарядный костюм был надет им не столько с целью оказать внимание своему помощнику, справлявшему новоселье, сколько из боязни уронить престиж директора-распорядителя.

Раменский был, как всегда, изысканно одет, сухо вежлив и невозмутимо хладнокровен. Вновь прибывшие обменялись крепкими рукопожатиями с хозяином и сказали несколько обычных в таких случаях фраз.

Вечер должен был начаться с чаепития. Семен хлопотал на кухне около самовара. В ожидании чая Гудович предложил гостям посмотреть квартиру. Гостиная была оклеена обоями какого-то неопределенного цвета, которые, по уверению приказчика, руководившего обстановкой квартиры, как нельзя лучше шли к мебели в стиле ренессанса. Говоря правду, этот стиль в вольном толковании владельца мебельного магазина сильно отдавал изделиями Апраксина рынка. Столовая была отделана под дуб. Налицо были традиционный буфетный шкаф, широкий стол с дюжиной венских стульев и тарелки из папье-маше, изображающие дичь и фрукты, на стенах.

Направо из столовой дверь вела в спальню Гудовича, а налево была еще одна комната, в которой пока, кроме умывальника и кушетки, ничего не было. Квартирка понравилась.

— Во сколько сотенных это удовольствие вам влетело? — полюбопытствовал Огнев после осмотра. квартиры.

— Рублей в пятьсот, кажется, — с небрежностью, бьющей на эффект, ответил Станислав Андреевич.

Шанкевич, вернувшись в гостиную, развалился на диване и снисходительно процедил:

— Обстановка недурна, и вообще очень удобно для холостяцкой квартиры, и у меня, когда я жил в Москве, была подобная квартира с водопроводом и электрическим освещением. Сто рублей в месяц… Немножко дорогая, зато в самом центре города, в двух шагах от Тверской.

Раменский саркастически улыбнулся, но промолчал. Ему было хорошо известно, что Шанкевич, живя в Москве, в поисках покупателей на свои заявки ютился в грязных номерах не дороже рубля в сутки.

— Вы не поверите, господа, как долго я искал квартиру, прежде чем нашел эту. Здесь, в Томске, квартирный вопрос один из самых больных вопросов, — рассказывал Гудович, нетерпеливо посматривая на дверь, откуда должен был появиться Семен с принадлежностями чаепития.

— Летом гораздо удобнее и легче искать квартиру, — вставил Раменский.

— А как же вы, Станислав Андреевич, за собой эту квартиру держать будете, ежели вам придется на прииск поехать или так куда по делам? — спросил Огнев.

— Но, ведь я полагаю…мои отлучки непродолжительны…

— Да как сказать, недели две-три, самое большее месяц. К слову сказать, мы, говоря мы — я разумею себя и остальных пайщиков, хотим вас послать снять план зимней разведки, которая идет у нас по Тубылу.

Шанкевич приосанился и важно подтвердил:

— Да, мы намерены послать вас. Необходимо иметь самый детальный план площадки. Это может быть выполнено лишь человеком с техническим образованием.

Для читателей, может быть, покажется странным, если мы скажем, что и Шанкевич был пайщиком Сибирско-Британской Компании. Выше мы говорили, что этот ловкий пройдоха и искусный враль ничем, кроме обыкновенного умения делать долги да двух-трех пустых заявок, не обладал. И тем не менее он был пайщиком. Сделано это было очень просто. Шанкевич оценил свои заявки в пять тысяч рублей. Огнев записал эти заявки в реестр владения компании и выдал Шанкевичу за них десять акций. Ни та, ни другая сторона при этой сделке не потеряла: заявки стоили гроши, а акции и того меньше, они совсем не котировались на бирже.

Был подан чай.