Человек в носках

Николай позвал ординарца и подробно объяснил ему задачу. Тот повел кореянку устраиваться, и в каюте повеяло скукой деловых переговоров. Николай не любил эти словесные игры, от которых некоторые получали удовольствие. Ан Джун Гын был из "таких". Краткость и отсутствие энтузиазма, нежелание Китина смаковать вкусные детали договорной казуистики, обижали, если не сказать оскорбляли, его полную торгашеской поэзии душу. Он рассматривал позицию Николая, как презрение по отношению к достоинству делового человека. Ладно бы Китин проявил некомпетентность, но кореец видел уровень знаний партнера, его четкие формулировки и неожиданные уточнения, и это обижало Ан Джун Гын еще больнее.

- Я хотел бы заинтересовать Вашу светлость еще одним предложением. В порту стоят, принадлежащие Вам, транспорты с грузом.

- Американца и двух англичан придется отпустить. Контрабанды у них меньше половины.

- Но грузов, в любом случае, очень много. Что Ваша светлость собирается с ними делать?

- Оружие и боеприпасы забирает князь Ли по фиксированным ценам. В счет платежа за аренду порта, договор на 99 лет. Продовольствие и обмундирование я бы отвез на Гавайи, но не могу.

- Я в курсе Ваших проблем. Два десятка судов без экипажа. Ваш человек пытался завербовать матросов-корейцев, ходивших на джонках, но никто не решается выйти в океан, - Ан Джун Гын сделал паузу, он увидел заинтересованность Китина.

- И каково же очевидное Вам, но не мне, решение? - засмеялся Китин.

- Китайские пленные моряки. У японцев в плену около тысячи матросов и морских офицеров. К тому же, они интернировали моряков, когда захватывали китайские транспорты. Я могу нанять для Вашей светлости до полутора тысяч хороших моряков на Ваших условиях.

- У Вас контакты с оккупантами?

- Да. Но в данном случае я обойдусь своими родственными связями. Партизаны готовят налет на лагерь пленных. Китайскую пехоту хотят вооружить и отправить воевать. А моряки никому не нужны. От них только одни убытки.

- Сколько Вы получите от князя Ли за избавление его от этой головной боли?

- Горсть меди! Не стоит даже упоминания. Символическая плата, чтобы я не потерял лицо, работая даром.

- Во что обойдутся мне Ваши услуги?

- Я составил список. Цена зависит от квалификации. Это справедливо? Тем более, Ваша светлость сможет сэкономить на оплате труда матросов и кочегаров.

* * *

Кореянка и Костомаров входили в круг лиц, с которыми Китин обедал вместе. Счастливое лицо матроса бесило Николая. Кореянка снилась ему каждую ночь. То, что она вытворяла, напоминало Китину акробатику златокудрой Ольги. Это его страшно злило. Он просыпался в ярости. Сны были такие яркие, сочные, наполненные цветом, что Николай убедил себя в наступающей шизофрении.

Через неделю караван судов был готов выйти на Гавайи. "Комсомолец" подняли на пароход, и Китин занимался ремонтом двигателей. В Чемульпо Николай оставлял Костомарова с тремя катерами.

Он попрощался со всеми, а Костомарова даже обнял. Тот прослезился.

- Повезло тебе, матерщинник. Любит тебя, бесшабашного балагура, судьба. Ишь, какой подарок преподнесла!

- Это Вы о чем, господин инженер?

- О ней! - кивнул в сторону "Нежного цветка гор" Китин.

- Кто я? И кто Она? Даже не мечтаю, - смутился Костомаров, он явно мечтал.

Кореянка хитро улыбнулась.

* * *

Утром караван вышел в море, а вечером появилась японская эскадра. Винтовые корветы "Кацураги", "Мусаси" и "Ямато" были похожи как близнецы. Корветы имели водоизмещение полторы тысячи тонн; чуть больше шестидесяти метров в длину, и развивали скорость до 13 узлов. Восемь казнозарядных пушек Круппа, в основном 4,7 дюймовые, могли делать по два выстрела в минуту.

Японцы нашли оптимальное решение для охоты за катерами. Высокая скорострельность в сочетании с мелкой картечью гарантировали японцам уничтожение деревянного катера за пределами полукилометровой зоны.

Вероятно, первая же атака торпедных катеров стала бы для них последней. Но вмешался Случай. Японская эскадра несла с собой "испанку". Зараза еще не достигла Кореи, но на корветах она бушевала вовсю. Из семисот человек половина лежала в бреду, с высокой температурой, больше пятидесяти умерли, а здоровые пытались спрятаться, и даже дезертировать, две шлюпки ушли к побережью ранним утром. Офицеры пытались навести порядок, они казнили нескольких матросов за неповиновение.