Человек в высоком замке

— Угу, — произнес из вежливости Чилдэн.

— Хотите полистать «Саранчу»? — спросил хозяин. — Мы с ней скоро разделаемся, дня через два — самое позднее. Знаете, мой офис неподалеку от вашего магазина. Я ее вам с удовольствием закину как-нибудь в ланч. — Он замолчал, возможно — как показалось Чилдэну — ожидая какого-то знака от жены, и добавил: — И мы с вами заодно могли бы и перекусить где-нибудь.

— Благодарю вас, — выдохнул Чилдэн, на седьмом небе от счастья. Такого он себе и представить не мог: он и этот изысканно одетый японец за ланчем в одном из роскошных ресторанов деловой части города, в которых обыкновенно обедают бизнесмены! Мог ли он рассчитывать на подобное?! Его взор загорелся, но он сдержал себя и углубился в книгу.

— Да, — хмыкнул он чуть погодя, — это представляется весьма любопытным. С удовольствием прочел бы эту вещь. Что ни говори, а надо быть в курсе того, что читают люди.

Так ли он сказал? Что же, получается, книга заинтересовала его лишь потому, что она нынче в моде? Но это же просто дурной тон. Как выпутаться?

— Конечно, нельзя оценивать книгу лишь на том основании, что она оказалась бестселлером, — попытался он выправить положение. — Многие из них представляют собой просто халтуру для невзыскательного читателя. Но эта…

Он сбился и замолчал.

— Конечно, — выручила его Бетти, — вообще, средний вкус — это штука очень прискорбная.

— Как в музыке, — добавил Поль. — Например, среди нынешних американцев не наблюдается никакого увлечения настоящим американским народным джазом. Роберт, как вы относитесь к Киду Орру, например? Или к ранним диксилендам? У меня целая коллекция записей подобного рода, пластинки фирмы «Дженет».

— Увы, — вздохнул Роберт, — в негритянской музыке я разбираюсь довольно слабо. — Похоже, хозяева не пришли в восторг от его реплики. — Мне по душе больше Бах и Бетховен.

Это вроде бы надежно. На мгновение он ощутил даже что-то вроде негодования — как же можно отрицать великих мастеров европейской музыки, вечную классику, предпочитая ей новоорлеанский джаз, эту музыку трущоб и забегаловок негритянских кварталов?

— Возможно, если я поставлю вам кое-что из записей королей ритма Нового Орлеана, — начал было Поль, собираясь выйти из комнаты, но Бетти кинула ему настороженный взгляд. Поль остановился и пожал плечами.

— Обед почти уже готов, — словно бы пояснила Бетти.

Поль вернулся на прежнее место. Пробормотал, чуть надувшись, как показалось Чилдэну:

— Джаз Нового Орлеана — это самая аутентичная, подлинно американская музыка. Он возник именно на этом континенте. А все остальное пришло из Европы, все эти заезженные баллады для лютни в староанглийском стиле.

— Мы друг с другом вечно спорим, — улыбнулась Бетти. — Я его любви к оригинальному джазу не разделяю.

— Так какой же вид альтернативного времени предлагает эта книга? — осведомился Чилдэн, взяв снова в руки «Саранчу».

— Такой, — после небольшой паузы сказала Бетти, — в котором Германия и Япония войну проиграли.

Повисла тишина.

— Пора обедать, — произнесла Бетти. — Прошу к столу двух утомленных делами джентльменов.

Она проводила Роберта и Поля к столу, накрытому в соседней комнате. На столе лежала белая скатерть, сервирован он был серебром, фарфором, хрустящими от белизны и свежести салфетками, вдетыми — как сразу распознал Чилдэн — в старинные американские кольца, для этой цели и предназначавшиеся. Серебро также было американским, высшей пробы. Чашки и блюдца, очень насыщенных синего и желтого цветов, оказались произведенными фирмой «Ройял Альберт». Чилдэн изучал предметы с нескрываемым профессиональным восхищением.

Только тарелки оказались не из Америки. Похоже, японскими, но тут он не мог ничего сказать.

— Фарфор Имари, — пояснил, уловив интерес гостя, Поль. — Из Ариты. Считается самым качественным в Японии.

Сели за стол.

— Кофе? — спросила Роберта Бетти.

— Да, конечно, — ответил тот. — Спасибо.

— После обеда, конечно, — добавила она, направляясь к сервировочному столику.

Приступили к обеду. Чилдэн нашел еду восхитительной. Бетти оказалась изумительным поваром. Особенно потряс его салат: авокадо, сердцевинки артишоков, что-то вроде приправы из зеленого сыра… слава богу, они не заставили его поглощать японские блюда… всей этой смесью зелени и кусочков мяса он был сыт со времен войны. И еще — эти вечные морские продукты. К счастью, в последнее время он мог позволить себе обходиться без креветок, моллюсков и прочих пучеглазых тварей.

— Хотелось бы узнать, — произнес он, продолжая разговор, — что именно, по мнению автора, творится в мире, в котором Япония и Германия войну проиграли?

Супруги какое-то время молчали.

— Различия очень большие, — наконец сказал Поль. — Но лучше прочесть самому. Если я расскажу, то, скорее всего, испорчу все впечатление от чтения.

— Знаете, — не удержался Чилдэн, — на сей счет у меня есть давнее мнение. Я очень хорошо его обдумал. Так вот, было бы куда хуже. — Его голос прозвучал твердо и резко. — Много хуже, — повторил он.

Хозяева, казалось, удивились. Может быть, тону, которым он заговорил.