Человек в западне

– Но ведь они его арестовали, – возразила она.

– Да, у Транта имеются доказательства, а у меня пока их нет. Но я хочу доказать и докажу, что Билл не убивал. Анни, ты хочешь мне помочь?

– Помочь тебе?

– Не мне, ему. Может быть, ты вспомнишь еще какие-нибудь факты. Что ты делала после того, как мы встретились в холле?

– Что я делала? – она перебирала пальцами угол одеяла, всматриваясь в одну точку, словно снова переживая кошмар.

– Я была испугана, понимаешь, Жак. Какая ужасная сцена с Биллом! Я хотела пройти за тобой в гостиную, но Ронни… я никогда не видела его в таком состоянии. Когда же я услышала ругань в твой адрес и его угрозы уничтожить издательство, я ушла в свою комнату. Но одиночество было невыносимо, и я уехала к Гвендолен Спейглн.

– К Гвендолен?

– Да, она приглашала меня на ужин. Мы давно дружны. А когда я вернулась, то увидела тебя и полицию.

– Больше ты ничего не знаешь?

– Нет, Жак, не знаю. Ничего, что могло бы тебе помочь…

Пришел Джонсон с дымящимися чашками.

– Ну, хорошо, Джонсон, я выпью кофе, можешь идти. Спасибо.

Она подождала, когда он уйдет, и тихо спросила:

– Ты в самом деле уверен, что Билл не виноват?

– Да, уверен.

– Но ведь это ты его сам же и выдал. Так мне сказали. Когда ты пришел, увидел распростертого Ронни и револьвер, ты вызвал полицию.

– Да, тогда я так думал и считал, что он должен за это заплатить. Ты должна меня понять. Эта история с полицией, мои с ним ссоры… Я думал, какова мать, таков и сын. И из-за этого погиб Ронни! Я простить себе этого не могу!

– Не можешь простить! Жак, ну почему ты всегда берешь на себя вину других? Ты выдал Билла, потому что думал, что он убил Ронни. Это твоя обязанность, что же ты себя мучаешь?

– Да, конечно, я великолепный человек, моя жена выскочила в окно, и сына арестовали по подозрению в убийстве!

– Слушай, Жак! Почему ты все грехи взваливаешь на свои плечи? По-твоему, ты один во всем виноват. Все кругом безупречны, а ты один виноват во всем. Это все из-за Фелиции. Ах, если бы ты мог понять…

– Что понять?

– Ты любил Фелицию так же, как и я. Это была прекрасная любовь, а сейчас?

– А что сейчас?

– Сейчас ты ненавидишь и ее, и себя. Ты все обратил против себя.

– Я стараюсь не думать о Фелиции.

– Но это тебя угнетает. Это испортило ваши отношения с Биллом.

Я не мог продолжать воспоминаний о Фелиции. Мне нужно было думать о Билле.

– Анни! Давай прекратим. Фелиция – это старая история.

– Потому что она умерла? – придирчиво спросила Анни. – Значит, и Ронни тоже старая история?

– Нет, конечно. Анни, мне надо увидеться с Жанной, может быть она что-нибудь знает? До свидания, Анни.

– До свидания, Жак, но не надейся очень… Что прошло, того не вернешь. А я… Должна же я о ком-то заботиться? Кроме тебя у меня никого не осталось.

Глава 15

Я вышел. В холле возился Джонсон. Я с грустью думал о доброй Анни и ее последней фразе: «Не надейся очень, Жак…» Что это могло означать? Она была уверена в виновности Билла?

Я позвонил в квартиру Лейгтонов. Дверь открыла Нора. Она выглядела ужасно, похоже, не спала всю ночь. На ней был передник. «Характерная деталь, – машинально подумал я, – пусть мир обрушится, но Нора Лейгтон всегда будет готова обслужить других».

– Можно мне увидеться с Жанной? – спросил я.

– Пожалуйста. У вас нет никаких новостей о вашем сыне?

– Нет, никаких.

– Надеюсь, что мы еще встретимся. Я очень огорчена. Меня беспокоит Жанна. Я не должна была допускать этого замужества, Жанна ведь так молода. Разве она могла разобраться в своих чувствах? Это все уговоры Филлис и Базиля, ведь для них открывались такие возможности…

– Кто пришел, Нора? – спросил грубый голос леди Филлис.

Она выплыла из коридора с сигаретой в руке. Наконец, она увидела меня и остолбенела.

– Что вы здесь делаете?

– Мистер Дулитч пришел к Жанне, Филлис, – ответила за меня Нора.

Филлис, не обращая на нее никакого внимания, сказала:

– Какой вы прекрасный отец! Это называется воспитанием по-американски? Дай любимому дитяти все, что он ни пожелает! А если пожелает жену товарища – дай и ее. Вы уже давно обо всем знали. Полицейский рассказал нам вчера вечером. Почему же вы не сдержали их? Если вы сами были растяпой, почему не предупредили нас?

– Филлис, умоляю… – тихо вмешалась Нора. – Он же пробовал…

– Пробовал! И это сейчас, когда Базиль так хорошо устроился! Эта идиотская суматоха. Ведь Базиль начал новую книгу. Боже мой! И это Америка!

Я больше не хотел выслушивать тирады леди Филлис. Меня не интересовали неудобства Базиля Лейгтона, выше головы я был сыт женским возмущением. Я отвернулся от этого скорпиона и обратился к Норе:

– Вы проводите меня к Жанне?

– Пожалуйста, пойдемте.

Филлис что-то презрительно буркнула и тоже ушла.

– Не обижайтесь на Филлис. Вы ее не понимаете, я раньше тоже не понимала. Ведь в Базиле – вся ее жизнь. У нее никогда ничего не было. Она жила в селе с матерью, прикованной к постели. Дело Базиля – ее собственное дело. И Базиль тоже человек надломленный.

Я попытался представить этого надломленного человека, но безуспешно.

Жанна стояла у окна в новом черном платье. Она повернулась, услышав наши шаги,