Читаем Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении полностью

Или ревность — если некто, кого любят, внезапно проявляет больший интерес к другому, то ревнующий человек попытается прекратить отношения своего любимого с другим и вновь переключить его внимание на себя. Абсолютно та же линия поведения наблюдалась в одном из исследований на собаках: по указаниям экспериментатора хозяева собак игнорировали своих питомцев и играли с искусно выполненной моделью собаки, которая по нажатию кнопки лаяла, скулила и махала хвостом. Собаки немедленно реагировали: протискивались между хозяином и моделью, пытались привлечь внимание хозяина к себе, проявляли агрессию по отношению к модели или скулили. Этого не происходило или было значительно ослаблено, если хозяева играли с тыквой для Хэллоуина или громко читали вслух. Такие вещи вполне подтверждают, что ревность встречается и у наших совсем не человекообразных родственников.

Впрочем, такой научный подход имеет свои границы. Ведь не все, что у человека и животного одинаково выглядит, действительно одинаково. А одинаковое может выражаться у различных видов совершенно по-разному. Шимпанзе, у которого на лице выражение, сходное с человеческой улыбкой, вовсе не обрадован, а скорее напуган сложившейся ситуацией. Дельфинам, которые выглядят так, как будто все время улыбаются, вовсе не всегда легко. Когда волк чего-то опасается, мы видим это на его морде. А вот медведь все время смотрит на нас с одним и тем же выражением, однако это вовсе не означает, что он не может испытывать страх или менее эмоционален. Просто он не обладает необходимыми нервными и мышечными клетками для активной мимики. Так что если делать вывод об эмоциях животных исключительно на основе сходства их поведения с человеческим, можно легко ошибиться. Мы рискуем приписать тем животным, которые ближе к нам, например обезьяны, или обладают живой мимикой, как собаки, больше эмоций и большее сходство с нашими чувствами, чем другим животным, таким как летучие мыши или кроты.

Есть и еще один аргумент в пользу осторожности: эмоции, как и все другие признаки человека и животных, возникли под воздействием естественного отбора. Эмоции помогают животным приспособиться к окружающей среде, выживать и размножаться. И хотя мы сами часто оцениваем такие эмоции, как страх или тревога, негативно, но легко понять, почему они выработались в ходе эволюции: животные, которые в среде, полной опасностей, были осторожнее и боязливее, выживали лучше и более эффективно передавали копии своих генов следующему поколению, чем те, кто таких эмоций не знал.

Таким образом, можно предположить существование универсальных эмоций, таких как страх, тревога или радость, которые в сходном виде присущи и людям, и другим млекопитающим. Однако млекопитающие заняли в природе очень разные местообитания: киты заселили моря, крыланы — воздух, белые медведи — полярные регионы, а львы — саванны. Если эмоции способствуют более совершенному приспособлению к соответствующему местообитанию, то легко вообразить, что у различных видов в различных местах обитаниях сформировались и различные эмоции. Из этого следует: хотя у млекопитающих, включая человека, имеется пул общих для всех эмоций, однако у человека помимо этого списка должны быть и такие, которые не известны слонам или китам. Так же логично ожидать у летучих мышей или кошек наличие эмоций, о которых мы, люди, не имеем никакого представления.

Поэтому многие исследователи поведения считают, что не стоит слишком увлекаться соответствиями — какие эмоции есть и у человека, и у животных. Путем аналогий вряд ли можно точно понять, испытывает ли животное, например, сожаление или стыд, как человек. При диагностике эмоций у животных более важно сконцентрироваться на том, идет ли речь о позитивных или негативных эмоциональных состояниях, и насколько сильно или слабо они выражены. С помощью современных методов ученые действительно могут это выяснить, и мы все лучше понимаем, в каких именно условиях у животного того или иного вида возникают позитивные эмоции, а в каких — негативные.

Условия жизни: что соответствует потребностям вида и что отвечает потребностям данного животного

В последние годы почти ни одна публичная дискуссия о благополучии животных не обходится без терминов «отвечает потребностям данного животного» (tiergerecht) и «отвечает потребностям вида» (artgerecht). Вряд ли кто-то станет возражать против того, что мы, люди, должны вести себя по отношению к животным так, чтобы их жизнь «отвечала потребностям данного животного» и «потребностям вида». Но что же именно под этим понимать? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно четко разграничить эти два понятия и провести черту между дикими и домашними животными.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Болезни собак
Болезни собак

Незаразные болезни среди собак имеют значительное распространение. До самого последнего времени специального руководства по болезням собак не имелось. Ветеринарным специалистам приходилось пользоваться главным образом переводной литературой, которой было явно недостаточно и к тому же она устарела по своему содержанию (методам исследований и лечения) и не отвечает современным требованиям к подобного рода руководствам. Предлагаемое читателю руководство является первым оригинальным трудом на русском языке по вопросу болезней собак (незаразных). В данной книге на основе опыта работ целого ряда клиник сделана попытка объединить имеющийся материал.    

Василий Романович Тарасов , Елена Ивановна Липина , Леонид Георгиевич Уткин , Лидия Васильевна Панышева

Домашние животные / Ветеринария / Зоология / Дом и досуг / Образование и наука
Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете
Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете

Брайан Хэйр, исследователь собаки, эволюционный антрополог, основатель Duke Canine Cognition Center, и Ванесса Вудс предлагают совершенно новое понимание интеллекта собаки и внутреннего мира наших самых умных домашних животных.За последние 10 лет мы узнали о собачьем интеллекте больше, чем за прошлое столетие. Прорывы в когнитивистике, введенной впервые Брайаном Хэйром, доказали, что у собак есть своего рода способность для общения с людьми совершенно уникальная в животном мире.Ошеломляющее открытие Брайана Хэйра — как собаки себя одомашнили более 40 000 лет назад. Они стали намного больше похожи на человеческих младенцев, чем на своих предков — волков. Приручение дало собакам совершенно новый вид интеллекта. Это открытие меняет наше представление о собаках и их дрессировке.

Брайан Хэйр , Ванесса Вудс

Зоология / Образование и наука