Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении

Однажды утром моя давняя сотрудница Сильвия Кайзер открыла свой ноутбук, просмотрела сделанные днем раньше видеосъемки морских свинок и не поверила своим глазам. Четыре самки в просторном, обогащенном вольере вели себя совершенно однозначно как самцы. Они обращались друг с другом грубее и намного активнее, чем полагалось самкам этого вида, более того, вовсю танцевали румбу — выразительный ритуал ухаживания, который в норме исполняют только самцы. Если в большой колонии морских свинок вы захотите определить, кто из них — самец, а кто — самка, достаточно пронаблюдать, кто будет танцевать румбу. Это делают все самцы, но ни в коем случае не самки.

Второе видео, которое тем утром анализировала Сильвия Кайзер, показало еще одну группу четырех морских свинок женского пола, живших в том же помещении в идентичном вольере. Однако эти свинки вели себя как типичные самки — никакой румбы не танцевали, были менее активны и в стычки между собой не вступали. Откуда взялись такие четкие различия в поведении у самок одного возраста, живущих в одних и тех же условиях?

Удивительно, но самок обеих групп отличал друг от друга один-единственный признак: социальное окружение, в котором жили их матери в течение беременности и в период грудного вскармливания. Дочери матерей, живших в нестабильном социальном окружении, проявляли в своем поведении маскулинные черты, а живших в стабильном социальном окружении — вели себя как типичные самки.

Что было общего между стабильными и нестабильными условиями и что их различало? В обеих ситуациях один самец жил вместе с пятью самками в просторном вольере. Во всех группах все самки были быстро покрыты самцом, через два месяца каждая из них произвела на свет от одного до четырех детенышей и около трех недель выкармливала их молоком. Но в стабильных социальных условиях каждая самка контактировала исключительно с тем самцом, с которым она спаривалась, и с другими самками его группы. А в нестабильных условиях самок время от времени пересаживали из одной группы в другую, так что каждая из них имела неоднократный опыт смены социального окружения и контакта с незнакомыми сородичами.

Матери самок с маскулинными проявлениями пережили такой опыт и во время беременности, и в период лактации. Поэтому Сильвия Кайзер решила сначала выяснить, отвечают ли за маскулинизацию поведения обе эти фазы либо для того же эффекта хватило бы социальной нестабильности в одной из них. Соответственно, она разделила самок морских свинок на четыре группы, каждую из которых поместила в разные условия: в первой группе матери и во время беременности, и во время кормления жили в стабильном социальном окружении. Как и следовало ожидать, их дочери во взрослом возрасте вели себя как типичные самки. Вторая группа матерей приобрела прямо противоположный опыт — в обеих фазах они жили в нестабильных социальных условиях. Соответственно поведение дочерей было маскулинизированным. В третьей группе матери во время беременности жили в стабильных, а во время выкармливания — в нестабильных социальных условиях. Их дочери, вырастая, не проявляли никаких признаков маскулинизации. В четвертой группе матери во время беременности жили в нестабильных, а во время выкармливания — в стабильных социальных условиях. Их дочери в своей взрослой жизни проявили маскулинные черты. Сравнение всех четырех групп показало: маскулинизация поведения вызывалась социальной нестабильностью во время беременности. Социальные условия во время выкармливания эффекта маскулинизации не вызывают. Так что в данном случае речь шла о пренатальных воздействиях, вызванных социальным окружением матери во время беременности.

Выяснилось, что проявления маскулинности в данном случае сопровождались отчетливо повышенными показателями мужского полового гормона тестостерона в крови. Исследование в Нидерландском институте изучения мозга в Амстердаме показало также, что у свинок с маскулинными чертами тонкая структура определенных участков мозга четко отличалась от структуры соответствующих участков мозга самок без маскулинных черт и характеризовалась «мужскими» чертами. Таким образом, оказалось, что социальное окружение матери в период беременности влияет не только на поведение, но и на гормональный статус и развитие мозга ее дочерей.