Человек в животном. Почему животные так часто походят на нас в своем мышлении, чувствах и поведении

Как же перенести подобное исследование на животных? Междисциплинарная команда ученых из США, Великобритании, Японии и Германии использовала для этого пристрастие обезьян к просмотру видео. Они показали шимпанзе, бонобо и орангутанам фильмы, в которых человек, одетый в костюм Кинг-Конга, ворует у человека, одетого в обычную одежду, камень и прячет его в один из двух ящиков. При этом «Кинг-Конг» виден человеку, и тот наблюдает за его действиями. Затем «Кинг-Конг» угрожает человеку, и тот в ответ выбегает из комнаты. Теперь «Кинг-Конг» достает камень, прячет его в другой ящик, немного выжидает, снова достает камень и, взяв его, выходит из комнаты. Тут возвращается человек, чтобы взять камень. Пока обезьяны смотрят видео, прибор, отслеживающий движение глаз, записывает, куда именно смотрят животные. Результат эксперимента был однозначным: хотя обезьяны видели, что камня больше нет ни в одном из двух ящиков, смотрели они в основном на тот ящик, в котором человек ожидал его обнаружить. Шимпанзе, бонобо и орангутаны очевидно предугадали, что человек поведет себя в соответствии со своим неверным убеждением.

Еще одно замечательное открытие: когнитивные способности птиц

На вопрос о том, какие животные самые умные, большинство людей сегодня отвечают: «Человекообразные обезьяны или шимпанзе». Называют также дельфинов, слонов или хищников. Профессиональные биологи еще несколько лет назад отвечали бы примерно так же. Потому что существовала догма: когнитивные способности животных разных видов в грубом приближении пропорциональны размерам их мозга и степени складчатости коры больших полушарий. И как раз названные животные характеризуются наиболее крупным относительно размеров их тела мозгом и высокой степенью складчатости коры больших полушарий.

Тем более поразительны результаты последних работ на птицах, мозг которых, по общепринятому мнению, «примитивнее» мозга млекопитающих и не имеет коры больших полушарий. Однако исследования на птицах, прежде всего воронах и попугаях, показали, что их когнитивные способности не ниже, чем у человекообразных обезьян. Самой знаменитой фигурой в этом отношении уже много лет назад стал африканский серый попугай Алекс, который, по рассказам своей хозяйки, психолога Айрин Пепперберг, понимал около 500 слов.

Что касается использования орудий, то врановые птицы не уступают здесь даже шимпанзе. Непревзойденное мастерство в изготовлении и остроумном применении орудий демонстрирует, к примеру, новокаледонский ворон, обитающий в юго-западной части Тихого океана. В природе эти птицы мастерят из мелких веточек рабочие орудия наподобие крючков, причем процесс их изготовления состоит из трех этапов. Затем вороны берут их в клюв и ловко используют как зонды, чтобы вылавливать из древесных дупел личинки насекомых. При содержании в неволе они спонтанно мастерят из прямого обрывка проволоки крючок, чтобы добраться до любимого лакомства. Грачи также находят умные решения, если им нужно добраться до еды. Так, чтобы добыть мучных червей, плавающих по поверхности воды в узком стакане, они собирают разбросанные вокруг камешки и бросают их в стакан — ровно столько, сколько нужно, чтобы уровень воды поднялся и можно было достать червяка. Врановые птицы также могут узнавать себя в зеркале. Это доказано для сорок, также относящихся к семейству врановых. Они однозначно узнавали себя в зеркале. Кроме того, врановые птицы отчасти знают, что именно известно другому. Так, во́роны и калифорнийские кустарниковые сойки различают, кто именно из сородичей наблюдает за ними, когда они прячут запасы, а кто — нет. Это важно, потому что некоторые сородичи с удовольствием подворовывают чужие запасы.

У врановых птиц, так же как у некоторых обезьян и собак, есть своего рода «чувство справедливости» — явление, совершенно немыслимое без высоко развитых когнитивных способностей. Этот феномен впервые был открыт на капуцинах в классическом эксперименте Франса де Вала и Сары Броснан. Для этого зверей сначала обучили тому, что имеющуюся у них фишку можно обменять у экспериментатора на ломтик огурца, что животные с восторгом и выполняли. Однако если далее в эксперименте они наблюдали, что в обмен на такую же фишку их сородич получает вместо огурца гораздо более привлекательное поощрение — виноград, они реагировали на это с возмущением и больше не хотели участвовать в обмене. Еще с большим раздражением они реагировали, если видели, что какой-то сородич получает виноград просто так, в подарок, не отдавая за него фишку. Несколькими годами позже команда австрийских ученых во главе с Томасом Бугньяром провела те же эксперименты на во́ронах и серых воро́нах. Они пришли к идентичным выводам: врановые птицы были жестоко уязвлены, если видели, что их сородичам несправедливо отдавали предпочтение.