Человек внутри

– Только после того, как он начал меня преследовать. Он глупо шутил и обзывал меня болваном за наивные мечты. Мечтал я слишком часто. Он будто сидел в моей голове, и я бесился. Казалось, он просто издевался и ненавидел меня, хотя дальше болвана не заходило. Я хотел как-то наградить его сочным словцом, да только передумал. Всё же он делился со мной самым сокровенным и утешал, когда я плакал. Верю, по-настоящему ему не хотелось обижать меня. Бывало, принесу двойку из школы, накажут меня родители, отберут планшет, а он сразу обращается ко мне и жалеет, чувствую, что гладит невидимой рукой по плечу и ласково улыбается. И от этих его прикосновений ещё больнее и грустнее делается, потому что человек есть, но его как бы нет. Но он рассказал, где живёт, и всё прояснилось. Он жил не на Земле, а на другой планете, в другой системе, с которой нам не удавалось установить связь.

– Но как же получилось, что вы поссорились?

– Мы не ругались. Я был занят чертежом корабля, всё грезил о том, чтобы отправиться к нему. Он злился, что я подвергаю себя опасности ради него. Мне же было всё равно на опасности. Я был молодой и глупый. В один день он просто замолчал и с тех пор больше не говорит. Не язвит и даже не смешит меня (у него это получалось больше всех, я задыхался от смеха, краснел, и у меня текли слёзы из глаз). Молчит. Поэтому я решил забыть о нём.

– Здорово забыли, раз набрали команду, – заметил Лёша, несколько озадаченный. – Выступили на конференции.

– Откуда знаешь?

– Из газеты. Мама их не выкидывает, потому что считает их ценными. Мол, скоро вообще газеты, журналы и книги не будут выпускаться, а те, что мы сумеем сохранить, можно выгодно продать. Или же оставить на память, что-то вроде семейной реликвии.

– Она права. И такие времена настанут, а пока лучше наслаждаться настоящим… Я ведь и впрямь не забыл. Забыл ли он?

– Наверное, нет. Если он действительно любит вас. Может, он ждёт, что вы прилетите? Надеется? Где он живёт?

– Помню, что его улица связана то ли с фруктом… то ли с ягодой. Абрикосовая или Малиновая, Яблочная или Ежевичная. Надо бы привести мысли в порядок и достать старые дневники. В одном из них я строчил о загадочной планете, близняшке Земли.

Лёша замер в восторге, заморгал почти что ошарашенно.

– Вы писали?

– Да кто ж не писал! Все когда-то стишки сочиняли и в писатели пробовались. Но у многих это проходит, как переходный возраст, или в лучшем случае остаётся хобби. Лишь некоторые выбирают судьбу, полную творчества, счастья и горечи. Выбирают люди сильные и смелые. Мне вот не хватило смелости, и я заделался обыкновенным чертёжником, – с деланным смехом произнёс Родион. – Как вы только умудряетесь писать без устали? Привычка, что ли, как рефлекс или инстинкт? Что вам даёт сил стучать по клавишам компьютера или писать предложения в тетради?

– Я тоже раньше не понимал, а теперь понимаю, – ответил Лёша. – Когда я люблю маму и папу, мне хочется написать о том, как они едут на базар и покупают самую большую и сладкую дыню, если люблю море, то пишу о волнах, жаре и соли. Нравится мне сильно запах свежескошенной травы, больше похожий на запах сахарного арбуза, пишу о Калининграде и детских площадках, – воскликнул он с радостью и добавил скромно: – Но если люблю друга, то пишу о рыбах из океанариума. Никита так же, как и ваш друг, появился случайно. Я услышал его.

– Мы с тобой встретились не просто так, – заключил Родион. – Какое счастье, что наши друзья не инопланетяне, а люди! Может быть, они и живут на другой планете и отличаются от нас чем-нибудь, но всё-таки у нас общие ценности, и все мы хотим просто быть счастливыми. И если корабль не сломается, если дневники не потерялись!..

– Я обещал Никите, и я исполню своё обещание, – решительно заявил Лёша и, поднявшись, взбудоражил все звёзды.

Китин, до этого не веривший, что когда-либо найдёт верного союзника, вдруг запечалился. Но он гордился мальчиком и не собирался уступать ему в стойкости.

– А я своё, – прошептал он коротко и замутил воду.

Глава восьмая

Лёша не исключал вероятности, что ему не дано было летать, беспокоился, мало ел и из-за слабости писал немного. Если Кристина звала его играть в футбол, он отказывался, и она говорила, что он трус. Лёша в большинстве случаев игнорировал обидные замечания девочки.

– Сама трусиха. Я скоро полечу с Родионом и Авророй на другую планету, а ты оставайся здесь со своим мячом! – откликался он с большой гордостью.

– Кто бы говорил. Я бы полетела, но мне не хочется. Мне хватает забот на Земле.

– Какие у тебя могут быть заботы? Всё, перестань! – кричал он, когда Кристина крепко пиналась. – Остановись!

– Не остановлюсь. Никогда! Никогда!

Она хватала его за руки, чтобы он не убежал, и смеялась беззлобно, почти что беспечно, пока из комнаты не выходил Китин и, взяв их обоих за уши, утаскивал на воспитательную беседу.