Человек за бортом

В начале третьего ночи вахтенный штурман В. Шабля увидел слева по курсу примерно в 20 милях яркую светящуюся точку. Ее размеры быстро увеличивались и вскоре можно уже было ясно различить отдельные языки пламени, высота которых достигала 50 метров. Почти в это же время радист «Советской нефти» А. Свирский принял сообщение с маяка: «На горизонте горящее судно. На сигналы не отвечает». Танкер «Советская нефть» шел без груза, но его танки после сдачи бензина еще не были дегазированы. По всем правилам противопожарного дела такой танкер не должен был вообще приближаться к горящему судну. Но капитан А. М. Алексеев считал, что это горит пассажирский лайнер, обогнавший «Советскую нефть» накануне вечером. Высокое пламя свидетельствовало, что на судне большой пожар. Капитан знал, что эфир чист и поблизости не видно других судов. Он тут же собрал на совещание старший комсостав судна и сказал: «Радист принял сообщение: На горизонте горящее судно. На сигналы не отвечает. Вы сами видели пламя. Считаю своим долгом заявить вам, что международная практика торгового мореплавания не считает нефтеналивное судно обязанным оказывать помощь горящим судам. Ни один из наших 18 танков после сдачи бензина во Владивостоке еще не дегазирован. Вы сами понимаете, чем мы рискуем, приблизившись к этому плывущему костру... Мы вправе пройти мимо. В этом районе много судов, идущих к Суэцу и из него. Видимо, уже кое-кто из них получил SOS и идет на помощь. Если мы пройдем мимо, закон будет на нашей стороне. Но мы пока ближе всех к горящему судну, и я полагаю, что это вчерашний красавец, так лихо обогнавший нас вечером. Там сотни людей. Я принимаю решение идти на помощь. Ваше мнение. Прошу высказываться».

Следовать немедленно для оказания помощи — таково было единое мнение всего комсостава танкера. Увеличив до предела обороты двигателей, «Советская нефть» направилась к месту катастрофы. Команде было приказано тщательно задраить все люки и горловины танков, приготовить к действию пожарные насосы, вынести за борт на шлюпбалках спасательные шлюпки и моторный бот, спустить в воду все имеющиеся трапы, вывести за борт грузовые сетки и разложить по палубе все спасательные принадлежности — круги, нагрудники, светящиеся буйки.

К 4 часам утра танкер подошел к горящему судну. Им действительно оказался лайнер «Жорж Филиппар». Его спардек был почти полностью охвачен огнем. Зрелище поистине было ужасным. За сотни метров от горящего судна слышались душераздирающие крики и треск огня. Позже в своем рапорте капитан А. М. Алексеев писал:

«Ветер зюйд-вест 6 баллов, волнение — 5 баллов. В 4 часа было еще темно. Расстояние до горящего судна «Жорж Филиппар» составило 300 саженей. На воде плавали светящиеся спасательные буйки, судно почти все было объято пламенем. Остановившись с его наветренной стороны, со стороны своего левого борта, с воды мы услышали захлебывающиеся женские вопли. В мгновение весь экипаж, будучи в крайнем возбуждении, спустил по команде приготовленные заранее спасательные шлюпки, которые под управлением помощников капитана понеслись к бедствующему судну, а также туда, откуда слышались жуткие крики людей, находившихся в воде».

Что же случилось? Почему загорелся французский теплоход? Вот что происходило на его борту за 2,5 часа до прибытия помощи. В 1 час 35 минут ночи 16 мая старший помощник капитана «Жоржа Филиппара» Кан Паоли был разбужен вахтенным штурманом, который сообщил ему, что автоматическая система определения очагов огня сигнализирует о пожаре в трюме № 5. Паоли и его два помощника направились осмотреть трюм № 5. Однако никаких следов огня или дыма они там не увидели.